А внизу шепчутся:
– Давай стоя?
– Ну давай.
– А давай теперь сидя?
– Давай.
– Давай ты сверху?
– Давай.
– Давай – валетиком?
– Давай.
– Давай кандрибобиком?
– Давай.
Опа! Старичка подбросило. Чё за дела? Ни разу не слыхал. Дай хоть посмотрю. Нагнулся, вглядывается в темень, ничего не видать. Высовывается дальше… не видать… дальше… не видать… Гнулся, гнулся, пока с полки не полетел. Шум на весь дом. Ушаты, прихваты, кастрюли, котелки – все по полу разлетелось. Поднялся кое-как, бок почесывает, пытается обратно заползти. В это время дочка с испугом спрашивает: – Что случилось, папочка? – пародируя женский голос, запищал Иван. – Ничего не случилось, дочка, просто… просто все надо делать по-людски.
Мы расхохотались. Пошлый анекдот, но смешной. Пачерный, удовлетворенный результатом, тут же нас покинул.
– Чего ржете? – спустилась со сцены Варька.
– Ой, мне выступать, – умчалась Ленка.
– Колитесь, где была лажа? – волновалась Варька.
– Да не в тебе дело, – махнула рукой Настя, – тут мужик анекдот рассказал.
– Пачерный, – поправила Юля.
– Пачерный? Это был тот самый Иван Пачерный? – выкатила глаза Даша.
– Юль, не грузи, какой Пачерный? Он же продюсер! – Я тоже не молчала.
– А что, по-твоему, продюсеры выглядят как-то особенно?
– Ну… Не так вульгарно, – я вспомнила Крутого за роялем, Пригожина в костюме, Меладзе в интеллигентных очках.
– В самом деле, Печенкина, – не отставала Настя, – я видела его фотку в последнем номере «Все звезды». Он там рыжий с длинными патлами. А этот стриженый с хохолком на голове.
– Чтоб ты знала, Иван Пачерный меняет образы еженедельно. И имидж ему создают мастера в Европе. Мне мой Зося Горинов рассказывал.
– А его российские не устраивают? – Варька пожала плечами.
– Я бы тоже выбрала Европу, – вздохнула Юлька.
Я вдруг некстати вспомнила Сашку-футболиста. Он тоже мечтал жить в Европе. Почему не осталось людей, беззаветно преданных своей стране?
– И куда он исчез? – Варькин голос завибрировал.
Мы поняли, что она как антенна, настроилась на волну «Очарую любым способом. Будет мой!».
– Не парься, он не один, – усмехнулась Юлька.
– Не стенка, подвинется, – авторитетно пропела Варька.
Поправила выпирающие из лифа груди, откинула назад волосы, глубоко вздохнула. Приготовилась к бою.
– Туда ушел? – спросила уже каким-то грудным волнующим голосом.
И как человек так умеет перестраиваться?
– Ага, – кивнула я в ту же сторону, куда смотрели горящие глаза завоевательницы.
– Варь, через полчаса общий выход, – крикнула вслед удаляющейся женской фигуре Юлька.
Плавно покачивая бедрами, Варька ушла, намереваясь устроить свою дальнейшую жизнь уже без нашего участия.