Виной тому была вчерашняя попойка, завершившаяся тягостным утренним похмельем. Ситуацию усугубила вонь рыбьих потрохов, в которых по команде кока ковырялся Гарри. Этот смрад проникал в него с каждым вдохом, вызывая приступы желчи. Ее едкий вкус ощущался уже не только в горле, но и во рту. Еще немного и…
Гарри слегка полоснул себя ножом, облепленным чешуей, по бедру. Это дало передышку, но лишь временную, надо полагать.
Казалось бы, чего проще: перегнись через леер и дай выход всей гадости, что накопилась внутри. Но нет, нельзя. Товарищи засмеют, а потом будут рассказывать девушкам, как Гарри Дункан скармливал завтрак морю. И не бывать ему после этого морским волком, потому что смешки будут преследовать его до конца дней.
Проглотив отвратительно теплую желчь, он сделал несколько глубоких вдохов, с тоской глядя слезящимися глазами в небо. Может, удастся незаметно срыгнуть, пока все суетятся и не обращают на него внимания? Нет, кто-нибудь обязательно смотрит в его сторону, как будто дожидаясь, когда же можно будет поднять опозорившегося матроса на смех.
Черт бы их всех подрал!
Пересиливая себя, Гарри опустил взгляд на рыбу. Три тушки он уже очистил и выпотрошил, осталось всего в два раза больше… Всего! Да они никогда не закончатся, эти вонючие рыбины! И какому придурку пришла в голову идея порыбачить с утра пораньше? Знал бы, убил. Вот этим самым ножом, перепачканным слизью!
Гарри сцепил зубы и снова принялся за работу. Чайки кружили над его поникшей головой, издавая нетерпеливые истошные вопли. Ждали, когда он закончит дело и вывалит рыбьи потроха в воду.
Мимо прошел капитан, бросив на ходу, что потом Гарри должен как следует вымыть скользкую от крови палубу. Кивнув, парень достал из сетки очередную рыбину. Не обращая внимания на ее судорожно открывающийся рот, он вскрыл жабры, вспорол брюхо от глотки до хвоста, вытащил потроха и, бросив мрачный взгляд на чаек, швырнул их за транец.
Птицы спикировали одновременно со взмахом его руки. Две из них подхватили на лету один кусок потрохов и, вопя, потащили в разные стороны. Неизвестно почему, но это усилило рвотные позывы. Шлепнув рыбой о доски, Гарри полез на крышу рубки.
Скорей, скорей! Наверх! Подальше от этой вони и слизи! Сейчас его как следует обдует ветром и он наконец придет в себя.
Широко расставив ноги, Гарри принялся жадно хватать ртом воздух. На третьем или четвертом вдохе он замер и уставился туда, где среди слепящих переливов сверкающих на солнце волн заметил темное пятнышко.
– Люди за бортом! – закричал он.
И голос его был услышан теми, кто находился внизу.