– Почему на мобильник? – обиделся Быков. – Я профессиональный фотограф.
– Ага. Профи. И где твоя камера, профи?
– Мне, между прочим, почти сорок.
– А мне девятнадцать, – сообщила девушка. – И что с того?
Продравшись сквозь возбужденное людское месиво, они вышли на улицу, по которой удирали от стада. Теперь в это верилось с трудом. О забеге напоминали лишь яркие микроавтобусы с надписями «Ambulancia».
Балконы опустели. Народ как ни в чем не бывало веселился, балагурил и пританцовывал под аккомпанемент уличных музыкантов.
– Я тебе в отцы гожусь, – брякнул Быков и покраснел, как это случалось всегда, когда он изрекал какую-нибудь банальность или глупость.
– Нет, не годишься, – возразила девушка. – У меня есть свой. Так где твоя камера? Или ты делал воображаемые снимки?
Она пальцами изобразила прямоугольник и, посмеиваясь, «отсняла» пару воображаемых кадров.
Покраснев еще сильнее, Быков бегло перечислил наиболее известные издания, публиковавшие его работы. Это было очень по-детски, и он прекрасно все понимал, но ничего не мог с собой поделать: в зеленых глазах новой знакомой хотелось выглядеть как можно значительнее и интереснее.
Вместо того чтобы высмеять его хвастовство, она присвистнула:
– О-о, здорово! Если ты не привираешь, конечно.
– Погляди в Интернете, – предложил Быков, вдоволь натешив свое самолюбие. – Здесь должен быть вай-фай.
Он кивнул на вывеску кафе, до которого они незаметно дошли, свернув в первый попавшийся проулок.
– Я тебе верю, – успокоила его девушка тоном старшей сестры, беседующей с расхваставшимся братишкой. – Но в кафе зайти надо. Должна же я угостить тебя хотя бы кофе. Ты ведь мне жизнь спас. Ну, если не жизнь, то здоровье. Тебя, кстати, как зовут?
– Дима, – представился Быков. – В смысле, Дмитрий.
– Я Алиса, – просто сказала девушка.
– Из Страны чудес?
– Нет. И не из Зазеркалья. Пойдем.
Она сама открыла дверь, что лишний раз подчеркивало ее иностранное воспитание, пронизанное феминизмом. Женщины Запада не хотели, чтобы за ними ухаживали. Это задевало их достоинство, напоминая о разделении человечества по половому признаку.
В кафе было шумно и многолюдно. Черно-белый пол в клетку напоминал шахматную доску, заполненную множеством фигур, налегающих не столько на кофе, сколько на вино и пиво, взбадриваясь перед продолжением фиесты. Поднимая взгляд, посетители видели высокий лепной потолок с люстрами и проникались возвышенной, почти театральной атмосферой. Опустив глаза, они переносились в обстановку дешевого кабака, отчего в мозгу возникали неожиданные ассоциации со Средневековьем и романтикой.