По словам весьма близкого к Мещерскому журналиста И. И. Колышко, князь приложил руку к назначениям С. Ю. Витте, Т. И. Филиппова, А. К. Кривошеина, В. К. Плеве, Г. Э. Зенгера, Н. А. Маклакова, П. Л. Барка, Н. А. Хвостова и др. Если верить этой информации, влияние Мещерского на ход государственных дел было поразительным. В любом случае сильной стороной издателя «Гражданина» было умение преподнести себя как великого знатока России, способного научить императора ее пониманию.
«Московские ведомости» М. Н. Каткова и «Гражданин» В. П. Мещерского – исключительные случаи прямого влияния периодических изданий на политическую жизнь страны конца XIX – начала XX в. Роль других газет и журналов была существенно скромнее. И все же она была. С помощью ведомственных изданий министерства боролись друг с другом, пытаясь формировать благоприятное для них общественное мнение. Земства рассчитывали на либеральные газеты (прежде всего на «Русские ведомости») как на инструмент давления на правительство. Ведь их тоже читали высокопоставленные чиновники. Например, в конце XIX в. К. П. Победоносцев считал «Русские ведомости» лучшей отечественной газетой. На заседаниях Комитета министров (как, например, 20 апреля 1882 г.) иногда обсуждались статьи из газет. Информация, взятая из этих публикаций, могла стать аргументом в противостоянии ведомств. С. Ю. Витте внимательно следил за всеми публикациями в столичной печати, которые касались его и его ведомства, и так или иначе на них реагировал. Бюрократы жили в том же кругу идей, что и их критики. Они были столь же подвержены интеллектуальной моде, конъюнктуре, веяниям времени, чем можно было с успехом пользоваться.
Политика. Искусство невозможного
Едва ли в данном случае уместно воспроизводить различные определения политики, существующие в науке. В данном случае важно то, что политика бывает разной. Одно дело, когда она реализуется в Средние века, другое – в Новое время. Впрочем, политика эпохи модерна тоже бывает разной. В России степень ее публичности была незначительной. А это значило, что о российской внутренней политике трудно было писать в газетах, рассуждать на земских собраниях. Но главное заключалось в том, что политика не была предметом обсуждения высшей бюрократии, которая ведала делами исключительно управления. Российский чиновник, каким бы высокопоставленным он ни был, политиком не являлся. Он не мог поставить вопрос (если только, конечно, не в частной беседе) о векторе развития страны. В сфере его интересов – исключительно родное ведомство и направления деятельности последнего. Выходить за пределы собственной компетенции – значит вторгаться на «территорию» прочих министерств, которые отнюдь не собирались делиться полномочиями. Хуже того, вмешиваться в дела чужих ведомств – это подменять собой императора.