Он так искренне задал этот вопрос. Его руки, в перчатке и голая, растирали друг друга. Он отвернулся от меня, будто я мог прочитать что-то в его закрытых глазах.
– Однажды Капра повела меня по лестнице в верхнюю башню. Фитц, она был огромной, больше, чем Сад Королевы в замке Баккип. И башня была завалена сокровищами. Удивительные вещи, невообразимо прекрасные, были раскиданы, как брошенные игрушки. Там был посох, который весь сверкал на свету, и чудесный трон, сделанный из крошечных переплетенных цветов нефрита. Некоторые из них, теперь я знаю, были сделаны Элдерлингами. Ветряные колокольчики, которые пели, статуя горшка с растением, которое вырастало из него, цвело, уходило в землю, а затем снова вырастало. Я с удивлением посмотрел на Капру, но она решительно сказала мне, что они прибыли с далекого пляжа, на который море выносило такие сокровища, и что хранители этого места договорились с ней – все, что море даст им, будет принадлежать ей, если она предоставит им покровительство.
Я хотел узнать больше об этой истории, но она взяла меня за руку, подвела к окну и велела посмотреть вниз. Я увидел там женщину в обнесенном стеной саду, полном цветов, виноградных лоз и фруктовых деревьев. Она была Белой, как и я. Я встречал других в Клерресе, которые были почти такими же бесцветными, как я. Почти. Все родились там, и все они, казалось, были родственниками, брат и сестра, дядя и кузен. Но никто из них не был таким Белым, как я. Пока я не увидел ее.
Там была еще одна женщина, с рыжими волосами и большим мечом. Она учила белую женщину владеть им, помогала и подбодряла. Белая женщина танцевала с этим мечом, ее волосы разметались, она двигалась так красиво. Тогда Капра сказала: «Вот она. Настоящий Белый Пророк. Ее подготовка почти завершена. Ты увидел ее. Давай покончим с глупостями», – он вздрогнул. – Это был первый раз, когда я увидел Бледную Женщину.
Он замолчал.
– Ты рассказал достаточно на сегодняшний вечер.
Он покачал головой, поджав губы. Поднял руки и крепко потер лицо, и на мгновение на его коже проявились выцветшие шрамы.
– Поэтому я больше не говорил о своей судьбе, – сказал он резко. – Я записывал свои сны, но больше не пытался их толковать. Она брала их у меня и откладывала в сторону. Непрочитанными, как я думал, – он покачал головой. – Я понятия не имею, сколько знаний ей передал. Днем я учился и старался быть всем довольным. У меня была прекрасная жизнь, Фитц. Все, что я мог попросить. Хорошая еда, внимательные слуги, музыка и вечерние развлечения. Я думал, что приношу пользу, потому что Капра поставила меня на сортировку старых свитков. Это была работа писаря, но я был хорош в этом, – он размял свои покрытые шрамами руки. – По обычаям моего народа я был еще ребенком. Хотел угодить и скучал по любви. Поэтому я попытался.