- Они сказали, что дом принадлежит Баджерлоку, Тому Баджерлоку. Пчелка сказала, что так зовут ее отца.
- И тебя удивляет, что маленькая кусачая тварь врет?
- Но она еще и Белая?
Шепот Аларии был почти неслышен. Я напряглась, чтобы услышать ответ Реппин.
- Да. Подумай, как такое могло случиться! - ее слова были полны ликующего возмущения, как будто само по себе мое существование было позорно.
- Винделиар подслушивает, - предупредила ее Алария. Она перевернулась, сильнее запахнув плащ. - Такие вещи меня не волнуют. Я просто хочу домой, обратно в Клеррес. Я хочу спать в постели, и чтобы утром меня ждал завтрак. Хоть бы меня никогда не выбирали для этой миссии.
- У меня так сильно болит рука. Я бы с удовольствием убила это отродье!
- Не говорите так, - предостерег их Винделиар.
- А ты бы вообще помолчал. Это все твоя вина! - зашипела на него Реппин.
- Подлый шпионишка, - бросила ему Алария, и обе замолчали.
Это была не единственная ночь, когда они шептались, однако большая часть того, о чем они говорили, ничего для меня не значила. Реппин жаловалась на свою рану, они обсуждали политику Клерреса, имена и события, которых я не понимала. Они сговорились доложить по возвращении обо всем, что им довелось перенести, и сходились на мнении, что Двалию подвергнут наказанию. Дважды они обсуждали сны о Разрушителе, который, по словам Аларии, принесет отвратительный дым, крики и смерть. В одном из снов желудь, принесенный в дом, неожиданно пророс и превратился в дерево из пламени и мечей. Я вспомнила собственный сон о кукле с головой-желудем, но не знала, есть ли между ними какая-то связь. Мой сон сбивал с толку и был почти также тревожен, как сон Реппин, которая видела только темноту и слышала голос, зловеще произносивший: «Грядет Разрушитель, созданный вами».
Я запоминала каждую мелочь из того, о чем они шептались. Какие-то важные люди были не согласны с тем, что Двалия отправилась в свой поход. Когда она стала настаивать, они уступили, но лишь потому, что Любимый сбежал. Из рукописей моего отца следовало, что «Любимый» был также «Шутом» и «лордом Голденом». «Четверо» предупредили Двалию о том, что ее ждет, если она не представит результатов. Она обещала привезти им Нежданного Сына. Но у нее была лишь я.
Винделиар был исключен из их круга, но ему так остро не хватало внимания, что он забывал о гордости. Однажды ночью, когда они шептались под одеялом, он возбужденно встрял в разговор:
- У меня тоже был сон.
- Не было у тебя снов! - отмахнулась Реппин.
- Нет, был, - он упрямился, как ребенок. - Мне приснилось, что кто-то принес в комнату небольшой сверток, но никто не хотел его брать. А потом кто-то открыл его, и огонь, дым и шум метнулись из него, а комната развалилась на части.