– Это очень разумно, – признал Стирлинг. – Я никогда об этом не думал.
– О, по-моему, это просто замечательная идея! – воскликнула Миравиль. – И мы сможем все время ходить в ночных рубашках, по крайней мере я смогу. Мне нравятся ночные рубашки.
– Как вам, вероятно, известно, – продолжила Лоркин, не спуская глаз с Моны, – к здешней больнице пристроены квартиры для родственников, навещающих больных. Мы сможем жить в одной из таких квартир, учиться и работать в Центре. Нам ни к чему покидать его, за исключением предначертанной цели.
Лоркин переключила свое внимание с Моны на Оберона.
– Я медленно продвигаюсь вперед, и хвастать пока нечем, но у Роуан есть свидетельства того, что я стараюсь. И ты, Мона, могла в этом убедиться. И ты, Лестат. Оберон, ты веришь мне?
Оберон старался. Я не мог проникнуть в его мысли, но видел это по его лицу.
– Почему за все два года ты ни разу не пришла ко мне? – спросил он.
– Ты был любовником Лусии, – сказала Лоркин. – Я слышала, как ты выл по ночам от наслаждения. Откуда мне было знать, что ты ей рассказываешь?
– Ты могла хотя бы дать мне знать, что жива.
– Ты знал, что я жива. Ты видел меня. Кроме того, я была ограничена в передвижении. Реальная свобода для меня была в компьютере. Я училась. Я должна была найти не только место, куда мы могли бы сбежать, но и место, где мы могли бы остаться.
– Ты холодная, – с отвращением сказал Оберон. – И всегда была такой.
– Возможно, – согласилась Лоркин. – Но теперь у меня будет возможность стать теплее. Роуан меня научит.
– О, вот это здорово! – воскликнула Мона. – Оберон, Миравиль, советую вам заказать меховые шубы.
Майкл, до этого тихо размышлявший о чем-то, тряхнул головой и повернулся к Моне:
– Мона, милая моя, пожалуйста, попробуй поверить в то, что мы пытаемся сделать.
– Как скажешь, дядя Майкл, – сказала Мона.
– А вы? – спросила Лоркин, обращаясь к Оберону и Миравиль. – Разве вы не согласны с тем, что нам необходимо пристанище? Мы не можем просто выйти отсюда и жить во внешнем мире.
– Нет-нет, я не хочу во внешний мир, – запротестовала Миравиль.
Оберон опустил тяжелые веки и надолго задумался. Потом открыл глаза.
– Ты права, конечно, ты права. Где еще мы добудем контрацептивы, которые позволят нам совокупляться без риска произвести на свет целый выводок себе подобных? Конечно. Великолепно. Нет вопросов. – Оберон грациозно пожал плечами и добавил: – Но нам понадобятся деньги, которые ты умудрилась перевести на наши счета.
– После Отца осталось огромное состояние, – сказала Лоркин. – Огромное. Семья Мэйфейр обнаружила его. Это теперь не проблема. Больше ты ни от кого не зависишь. Мы абсолютно свободны.