Между тем погода действительно портилась. Налетевший ветер поднял волны, все больше и больше захлестывающие корабли противников. Однажды у главного кораблестроителя Британского королевского флота сэра Барнаби спросили: почему среднекалиберную артиллерию на британских кораблях ставят так низко от уровня моря? Ведь при малейшем волнении она не сможет действовать, превратившись из главной силы корабля в его обузу. Почтенный сэр, поразмыслив, отвечал: «я не знаю, почему так делается. Традиция такая!» Теперь за приверженность англичан к традициям пришлось расплачиваться их японским ученикам. Построенные по британским лекалам японские броненосные крейсера имели великолепную низкорасположенную батарейную палубу, заливаемую сейчас поднятым волнением. О стрельбе нечего было и думать, и измученные предыдущим боем комендоры бросились задраивать орудийные порты. Огонь кое-как продолжали вести башенные орудия, но огромные волны доставали и до них, заливая прицелы и проникая внутрь сквозь амбразуры и прорези, так что артиллеристам приходилось работать, иной раз, по колено в воде.
А вот русские корабли, построенные как высокобортные океанские рейдеры, казалось, не испытывали ни малейших затруднений от разбушевавшейся погоды. И хотя значительная часть открыто стоявшей артиллерии на Владивостокских крейсерах была выведена из строя, сейчас их огонь был сильнее, чем у японцев. Впервые сначала войны, такая характеристика кораблей Российского Императорского флота, как мореходность, оказалась востребованной в бою, и русские спешили воспользоваться своим нежданно-негаданно свалившимся преимуществом.
Японский флагман «Идзумо» с большим трудом взбирался на волну, все более зарываясь в нее форштевнем. Носовая башня, с выведенной из строя гидравликой, давно прекратила огонь. Наконец к вцепившемуся в поручень адмиралу Камимуре, сумрачно взиравшему на окружающую его картину, подошел командир крейсера капитан первого ранга Идзичи.
— Ваше превосходительство, — встревоженно обратился он к командующему, — нам необходимо как можно скорее выйти из боя и развернуться к волне кормой.
— Что это значит?
— Русский снаряд попавший в нашу носовую оконечность в самом начале боя, оказался вовсе не таким безобидным, как казалось. Теперь эта пробоина стала подводной и в нее с напором поступает вода.
— Так задрайте этот отсек, — не понял его адмирал.
— Этот проклятый снаряд продырявил все переборки, — почти зарычал Идзичи. — Если мы и дальше будем подставлять пробоину волне, подкрепления не выдержат!
Лицо Камимуры на мгновение окаменело, затем он со вздохом приказал.