За всё время моего обучения Император Ашш посещал своё военное училище всего три раза, и каждый врезался мне в память в мельчайших деталях. Первый визит случился буквально через два месяца после моего поступления, и я, в величайшей гордыне и огромной трусости, решила, что он пришёл за мной. Сам. Лично. Соответственно, перепугалась невероятно, ибо ни о каком нападении, тем более успешном, речи идти пока не могло – я ещё только-только, еле-еле осваивала полосу препятствий.
Но Он прошёл мимо, совершенно меня не заметив, и потом тоже ничего не произошло, меня не вызвали к директору, не взяли под стражу, не попытались убить… ничего. И пришлось признать – он не узнал меня. Он совершенно меня не запомнил, у него даже никаких ассоциаций не мелькнуло, и это на самом-то деле прекрасно, хоть и бьёт немного по остаткам моей самооценки – я ведь красивая! Как можно было меня сейчас не заметить и вообще так быстро забыть?
После этого Император надолго отправился в очередной военный поход, победоносный, как и все его походы, но я всё равно волновалась – как мне дальше жить, если его убьют? Я хочу убить его сама. Вот этими руками. Всадить отравленный – обязательно отравленный, и самым сильным ядом! – клинок в его сердце и, глядя в тускнеющие и угасающие серебряные глаза, сорвать эту его вечную маску, гордо объявляя, за что именно мщу. Мне даже снилось иногда, что я его убиваю, но никогда эти сны не приносили радости и облегчения, ведь там всегда было что-то не так. Я убиваю не Императора, а его двойника, а сам Ашш стоит и смеётся, и говорит, что теперь тёте моей конец… или же я не успеваю снять маску и увидеть его лицо, а мне это почему-то важно, но тело исчезает раньше, чем у меня это получается. Пару раз мне снилось, что всё наоборот, и это он меня убивает, и эти сны, как ни странно, оставляли самое светлое послевкусие.
Второй визит Императора случился в конце моего второго курса. Мне было уже почти семнадцать, я неплохо бегала и стреляла, сносно дралась, и мне стоило большого труда не пожирать своего врага глазами, примериваясь к его шее или к его сердцу. Рано, слишком рано. Да будь я даже величайшим стрелком в мире, всё равно покушение здесь и сейчас было бы обречено на провал. Уверена, на нём столько магических защит, даже если это двойник, что начни хоть мы все стрелять, ничего ему не будет. Только рассмеётся, а потом как жахнет каким-нибудь своим адским заклинанием, превращая училище в обгоревший пустырь… Четыре раза я оказывалась близко к Нему. И каждый раз, когда он проходил мимо, совершенно меня не заметив, испытывала смешанные чувства – облегчение и почему-то разочарование. Наверное, я в чём-то чокнутая, и наклонности у меня слегка самоубийственные – кто ещё захочет попасть под тяжёлый взгляд этих серебряных глаз.