Кавашима подцепила кусочек рыбьей плоти, поднеся его ко рту. Нараспев она произнесла:
До начала начал
Земля была покрыта водой, небеса были покрыты водой,
Повсюду словно одно огромное море,
Волны переливались словно «толи»
[5].
Прервалась, отправляя в рот рыбный ломтик — все то же фугу, — одновременно передавая фарфоровое блюдо Илте. Сам Йошико вынула из складок юбки пачку папирос и, откинувшись на спину, прикурила у ближайшего костра. Глаза ее затуманились, по поляне пронесся слабый запах опиума. «Золотая летучая мышь», фирменные сигареты Доихара Кэндзи — начальник разведки Кантокуэкэн изрядно обогащался, среди прочего, и на торговле наркотиками.
Меж тем Илта уже читала следующее четверостишие древнего шаманского гимна:
В этих тягостных условиях
Трудно было жить чему-либо живому.
В суровой борьбе за выживание почти все люди были истреблены,
Они скитались, не имея места, где могли бы приютиться.
Она положила в рот рыбный ломтик и, закатив глаза от удовольствия, принялась жевать. Блюдо проследовало к Ольге, в то время как сама Илта принимала из рук Йошико сигарету с опиумом, также прикуривая от костра. Меж тем уже Ольга нараспев произносила:
Издалека приплыла Священная Морская Львица,
Её послал на помощь небесный шаман.
Она посадила на спину мужчину и женщину.
Люди добрались до острова и там, в пещере, родили потомство
[6].
Текст читался все быстрее, блюдо с ядовитой рыбой пустело с устрашающей поспешностью, так же как и сгорали опиумные сигареты. Илта чувствовала, как ее тело охватывает необычайная легкость, а сама она впадает в уже знакомую эйфорию, с особой чуткостью воспринимая все происходящее. Точно также, видимо чувствовали себя и остальные девушки — голоса их звучали все громче и воодушевленней, глаза возбужденно блестели. Напротив, прислонившаяся к алтарю Сун, никак не реагировала на все происходящее, полностью отрешившись от окружающего мира. Впрочем, подобное состояние было вполне понятным, если учесть, что перед началом обряда, красную партизанку несколько часов насильно опаивали наркотическим зельем.
Звонкие женские голоса взлетали в ночное небо, достигая вершин экзальтации. Вот Йошико, отбросив в сторону опустевшее блюдо, залпом опустошила чашу с водой и упруго поднялась на ноги. Вслед за ней вскочила и Ольга. Илта ударила в бубен — раз, другой — и под его ритмичный рокот застывавшие в неподвижности женщины задвигались в быстром и причудливом танце. От гибкой фигуры Йошико порхнули, рассыпаясь в воздухе разноцветные ленты, временами касающиеся лица Сун. На лице последней неожиданно отразилось сначала удивление, а потом искренняя радость, губы расплылись в улыбке, глаза засияли.