Гарри?
Прошло минут десять или около того — «Всполох» всё передавали из рук в руки, восторгаясь, поворачивая его и так и этак. Наконец толпа рассеялась, и Гарри с Роном увидели Гермиону — она одна вокруг них не суетилась. Девочка склонилась над работой и тщательно избегала смотреть на них обоих, Гарри с Роном подошли, и она подняла голову.
— Мне её отдали. — Гарри с улыбкой предъявил Гермионе «Всполох».
— Видишь, Гермиона? И ничего с ней плохого не было! — сказал Рон.
— Но... могло быть! — ответила Гермиона. — Теперь ты, по крайней мере, знаешь точно.
— Да, конечно, — ответил Гарри. — Пойду отнесу её наверх...
— Я отнесу! — пылко сказал Рон. — Мне всё равно пора давать Струпику крысотоник.
Он взял «Всполох» и, держа его перед собой так, словно он стеклянный, понёс в спальню мальчиков.
— Можно с тобой посидеть? — спросил Гарри у Гермионы.
— Почему же нет, — ответила та, сгребая с кресла большую стопку пергаментов.
Гарри оглядел захламлённый стол: длинную работу по арифмантике, ещё блестевшую непросохшими чернилами; сочинение по мугловедению, ещё длиннее («Зачем муглам электричество»); перевод древних рун, над которым корпела Гермиона.
— Когда ты всё успеваешь? — спросил Гарри.
— Ну... просто много работаю, — сказала она. Вблизи было видно, что лицо у неё измождённое, как у Люпина.
— Может, отказаться хотя бы от пары предметов? — поинтересовался Гарри, глядя, как она ворочает тяжёлые тома, разыскивая рунический словарь.
— Ни за что! — Видимо, самая мысль об этом Гермиону шокировала.
— Арифмантика, по-моему, просто жуть. — Гарри взял в руки ужасно сложную таблицу с числами.
— Да что ты! Она замечательная! Мой любимый предмет! Это...
Гарри не довелось узнать, что такого замечательного в арифмантике. В это самое мгновение из мальчишеской спальни раздался задушенный вопль. Все в гостиной испуганно замерли, все взгляды обратились к лестнице. Раздался быстрый топот, громче, громче — и на лестницу вылетел Рон. Он волок за собой простыню.
— ПОСМОТРИ! — загрохотал он, подбежав к Гермионе. — ПОСМОТРИ! — вопил он, потрясая простынёй у неё перед носом.
— Рон, в чём?..
— СТРУПИК! ПОСМОТРИ! СТРУПИК!
Гермиона в глубоком недоумении отодвигалась. Гарри посмотрел на простыню. На простыне было что-то красное. Что-то красное, до ужаса напоминавшее...
— КРОВЬ! — выкрикнул Рон в зловещей тишине. — СТРУПИКА НЕТ! А НА ПОЛУ ЗНАЕШЬ ЧТО?
— Н-нет, — пролепетала Гермиона.
Рон швырнул что-то на рунический перевод. Гермиона и Гарри склонились ближе. Поверх странных, острых закорючек лежало несколько длинных рыжих кошачьих волосков.