Каждый из обучаемых учился управлять «морской собачкой», ведь отход мог сопровождаться атаками сил ПЛО противника. Управление лодкой было полностью дублировано, все органы управления стояли и справа, и слева. В августе доложились в Москву, что обучение закончено.
Генерал Андреев через Нью-Йорк, Рейкьявик и Копенгаген за неделю добрался до Москвы. Еще две недели составлял письменные отчеты о проделанной работе. Здесь он не мог открыто сказать, почему командование повстанцев отнеслось к его миссии доверительно, в ход пошли запасные пароли и явки, резервные каналы связи и воздействия. Председатель КГБ Шелепин принял его через три недели. Это был первый председатель ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-КГБ, который никогда не служил в органах. И даже воинского звания у него не имелось. Он был секретарем ЦК ВЛКСМ, в первый год войны руководил приемом добровольцев в партизанские отряды в Московском городском комитете комсомола. После гибели Зои Космодемьянской его пригласили на встречу со Сталиным. Сталин перевел его в состав ЦК ВЛКСМ, где он просидел до пятьдесят восьмого года. После успешного проведения VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов немного поработал в ЦК КПСС в отделе по работе с союзными республиками, и тут его назначили председателем КГБ. Придя в комитет 25 декабря 1958 года, он заявил: «Я хочу коренным образом переориентировать КГБ на международные дела, внутренние должны уйти на десятый план». И тут ему, всего через полгода после этого заявления, приносят на блюдечке Кубу. Ну, или отчет о блестящей операции на Кубе. Генерал Андреев готовился защищаться и оправдываться за все то, что он натворил. Нестыковок было полно. Если бы копнули поглубже, «дон Пабло» вылез бы во всей красе. Ведь денег ему на эту работу не давали. Единственная операция, часть средств на которую пошла из фондов комитета, была связана с перехватом поставок самолетов из Англии. Шелепин не усидел в кабинете и вместе с Андреевым рванул к Громыко. К тому он относился с огромным уважением, и ничего зазорного в том, что едет совещаться с министром иностранных дел СССР, председатель не видел. Это соответствовало установкам ЦК и Президиума ЦК о снижении роли органов в деле строительства социализма в СССР и скорейшей десталинизации Советского Союза. Он всегда колебался вместе с линией партии. Андрей Андреевич внимательнейшим образом выслушал не Шелепина, а Андреева. Задал большое количество вопросов. И практически сразу же высказался, что Соединенные Штаты отнесутся к нашему появлению на острове резко отрицательно.