— Благодарю за ценное указание, но куда мне валить? Что за оседлые? Что за стаб? Не, ну мужики, я вообще знать ничего не знаю, меня тут уже два раза грохнули ни за что, с такими делами и в третий раз влегкую грохнут, даже понять ничего не успеваю.
— Верно, но, если останешься тут, еще раз грохнут, — напряженно пояснил автоматчик и указал стволом в сторону: — Туда беги, четко по самой широкой улице, которая эту пересекает чуть дальше. Там, слева, ниже по ней, мост стоит. Успеешь перебраться на ту сторону, считай, малость времени выгадал, это уже за рекой будет, а там расклады совсем другие. Только возле моста долго не трись, мост — это вода и узость, рановато тебе в таких популярных местах отсиживаться.
В разгрузочном жилете усатого захрипела рация, искаженный голос прогудел:
— Вы там что, взасос целуетесь или как это понимать? Где вас черти носят? А ну резче наверх, самые голодные мимо озера проскочили, уже спортсменов по парку ловят, там у них теперь спринт вместо бега трусцой.
Усатый вскинул тяжеленную винтовку на плечо и скорчил чуть виноватую мину:
— Извиняй, парень, что успели, то рассказали. Если нарвешься, лупи их в голову или по хребту.
— Кого? — Подсказка избить кого-то в голову и по хребту Рока заинтересовала сильнее всего прочего, но он продолжал ничего не понимать.
Ничего удивительного — более отстойные объяснения невозможно было вообразить.
— Ты клиентов сразу узнаешь, не сомневайся, — ухмыльнулся Дюбель, протягивая Року уплощенную фляжку. — На вот, залейся на дорожку. Хорошенько хлебни, лишним не будет, на денек нормальной житухи должно хватить, а больше ты вряд ли протянешь.
— Пей, — поддержал его усатый. — Дюбель прав, вряд ли поможет, ну а вдруг. Считай, что на удачу.
— Только не нюхай и вообще, носом не крути, — строго добавил автоматчик. — Просто резко выпей, уж поверь, это самое главное, что тебе нужно, без живчика тут долго не протянуть.
Пребывая в расстроенных чувствах по причине того, что осведомленная парочка гонит его, не желая ничего объяснять и при этом заявляя о великой опасности, ему угрожающей, Рок отхлебнул, почти не задумываясь над своими действиями, и тут же закашлялся — вкус у неведомого пойла оказался отвратительным: неприятно-кисловатое, отдающее чем-то затхлым, раздражающе-приторное и, похоже, сдобрено какой-то совсем уж дешевой сивухой, выгнанной из опилок гнилого заплесневелого пня.
Усвоена порция спорового раствора. Споровый баланс 90 %.
— Не плюйся! Глотай! Глотай давай! — на разные лады затараторили оба, посмеиваясь, как люди, отмочившие славную шутку.