Мозг почти отключился, а ведь не так уж и сильно стукнуло.
Кто-то подхватил Рока под руку, сдернул с места с такой легкостью, будто он ребенок лет десяти, а немолодой широкоплечий мужчина немаленького роста оттащил на край тротуара за миг до того, как по нему, даже не подумав притормозить, пронеслась еще одна машина.
В ухо при этом грубым и возбужденным голосом прокричали:
— Олух, у тебя имя есть?! Имя?! Вот ведь балбес! Язык потерял?! Давай, говори уже, как тебя звать, не молчи, родной! Совсем оглох, что ли?!
Повернув голову, Рок, борясь с пеленой перед глазами, разглядел мужика лет сорока: плотное, рыхлое телосложение, рожа красная, черты лица грубые, будто его из кирпичей построили, глаза неприятные, нагловато-слащавые, такому что в долг давать, что выбрасывать — одинаково. Легкая серо-зеленая рубашка расстегнута чуть ли не наполовину и не скрывает прилично развитую мускулатуру, а также серьезно заросшую грудь, на которой болтается простенькое украшение — сильно вытянутый черный кристалл с двуглавой вершинкой, прикрепленный к незатейливому шнурку.
Может, физиономист Рок так себе, но в других обстоятельствах даже не подумал бы общаться со столь явно прожженным субъектом.
Но мужик основательно зациклен на его имени, а это кое-что меняет.
Борясь с дурнотой, накатившей после удара по голове, Рок разлепил внезапно ссохшиеся губы и, перекрикивая грохот автомобилей, продолжавших с упоением биться по всей улице, пролепетал не своим голосом:
— А ну бегом убрал грабли. Нет у меня имени, без него кручусь.
Красномордый довольно ухмыльнулся, подмигнул заговорщицки и, не обратив внимания на прокатившееся в шаге от него оторванное колесо, заявил:
— Все мы нулевыми когда-то были, это не западло. Ну и как житуха, братан? Удачу прилично приподнял? Сколько накапало?
Опасливо покосившись на такси, в остатки которого в этот миг под душераздирающий крик врезался каким-то чудом добравшийся до эпицентра событий мотоциклист, Рок ответил:
— Пока до двух.
— Что-то не впечатляет, как-то по-детски.
— А я не тороплюсь, вырасти успею.
— Вот это грамотно, Континент торопливых любит наказывать, а оно никому не надо. Значит, получается, ты вообще свежий, а это, я тебе скажу, очень хорошо, встреча с тобой и есть настоящее везение. Прокачанная удача — ерунда, ничего не стоит, десять она у тебя или пять — разницу никому не докажешь. Примета известная есть: если новая жизнь с везения пошла, дальше тоже попрет. В смысле у меня попрет, у тебя — не факт, если сам по себе будешь болтаться по таким местам. Тебе, братан, надо к кому-то бывалому хотя бы на чуток прислониться. Меня, кстати, Слепнем звать.