— Ты уверена? — Мне не хочется отступать, но она права. Через несколько часов нужно вставать на работу.
Фейт кивает.
Я настаиваю на том, чтобы спустить вентилятор и полотенца самому. Объясняю ситуацию Хоуп и говорю, что ей поможет Фейт. Также прошу ее подняться и постучать ко мне в квартиру, если им что-нибудь понадобиться.
Хоуп кивает, но не произносит при этом ни слова.
Мы с Фейт встречаемся у меня на пороге.
— Спасибо за то, что помог сегодня Хоуп. Прости, что пришлось разбудить тебя. Нам нужен был герой.
Приятно чувствовать себя нужным.
— Всегда пожалуйста. Спокойной ночи, Фейт.
Она закрывает за собой дверь, но оставляет небольшую щелку.
— Спокойной ночи, Шеймус, — шепчет она в нее.
Глава 15
У тебя красивые колени, стыдно их разбивать
Шеймус
Настоящее
Суббота, семь часов утра, а значит, гарантированы две вещи:
Первая: Кира проснулась уже около часа назад и смотрит мультфильмы, сидя на диване.
Вторая: Я, полупроснувшись, сижу на диване рядом с Кирой и смотрю мультики… сквозь закрытые веки.
Я не просыпался позже шести часов утра вот уже одиннадцать лет.
Я не жалуюсь. Мои дети будут маленькими лишь однажды. Мальчики сейчас спят, но я уверен, что скоро проснутся и они.
— Папочка, а мы пойдем сегодня на пляж?
Я отвечаю со все еще закрытыми глазами.
— На улице идет дождь? — Вчера вечером по местным новостям ведущий прогноза погоды сообщил, что сегодня ожидается дождь.
Она подходит к входной двери и открывает ее; полагаю, точная оценка погоды требует непосредственного погружения, а не простого выглядывания в окно.
— Что это? — с любопытством спрашивает Кира, глядя на землю. Любопытство — не всегда хорошо, особенно, если оно исходит от Киры. В ней нет страха. Ее бесстрашие связано с доверием. С безоговорочной верой в то, что мир — хороший и в нем не может случиться ничего плохого. Но даже если происходит что-то плохое, как когда ее в три года укусила пчела, потому она выглядела слишком неотразимой и привлекательной для ее маленьких пальчиков, или, когда ее мать бросила семью и переехала в другой штат, Кира никогда не теряет доверия и веры, оставаясь такой же бесстрашной.
Я подхожу к двери, чтобы взглянуть на ее «это».
На коврике лежит трость. Она деревянная и, несмотря на то, что не выглядит громоздкой, кажется довольно крепкой, как будто служит своей цели и служит хорошо. Судя по всему, у нее было для этого много возможностей. Лак и краска на ручке стерлись, а наконечник заработал себе немало боевых шрамов. Под тростью лежит конверт с моим именем.
Когда я вижу свое имя, меня одновременно охватывает несколько чувств.