— Да! Так! — сказал он, войдя в меня еще сильнее и резче. — Блять, ты чувствуешься так хорошо.
Мое тело все еще содрогалось, и Кэм ждал моего восстановления прежде, чем потянуть меня на себя сверху.
— Давай, — сказал он. — Объезди меня. Я хочу видеть тебя.
Мой разум был настолько затуманен похотью и удовольствием, что я едва могла видеть, но Кэм держал меня, когда я его оседлала. Я подняла бедра, опуская себя на него, и короткий, резкий вздох вырвался из моего рта, когда я почувствовала, что он вошел в меня еще глубже, чем раньше.
Злая ухмылка тронула его губы, когда он смотрел на меня, схватив меня за ягодицы. Другая его рука скользнула вверх по моей спине, поглаживая и поддерживая меня, когда я начала раскачиваться взад-вперед.
Я опускалась своей киской на него, скакала на нем, и усиление давления на клитор заставило меня приоткрыть рот в удовольствии, я захныкала после того, как оно снова стало нарастать.
Я двигалась быстрее и быстрее, подпрыгивая вверх и вниз, а затем откинулась назад, держась руками за Кэма. Он скользнул подушечкой большого пальца по клитору, поглаживая его мягкими круговыми движениями, и белой горячей вспышкой необходимость взорвалась в моем естестве.
— Я собираюсь снова кончить, — только успела я простонать. — О, боже!...
Мои мышцы сжали его член, когда мой третий оргазм за ночь разорвал меня, и вдруг я словно забыла, как дышать и говорить. Я не могла вынести такого удовольствия, но продолжала двигаться.
Кэм сжал мои бедра, глубоко погрузившись в меня, прежде чем издать низкий стон, когда его член начал пульсировал внутри меня.
— Дерьмо, — выдохнул он. — Это было даже лучше, чем я помню.
Несколько мгновений я лежала на его груди, находясь в какой-то прострации, пот блестел на наших телах, и я все еще остро чувствовала его внутри себя.
Через несколько минут, запыхавшаяся, я слезла с него и легла рядом на кровать. Он сжал мою руку в своей, восстанавливая дыхание.
Во время нашего дикого занятия любовью все, что мне удалось видеть, слышать и ощущать был Кэм...
Но теперь я могла слышать что-то еще в моей комнате. Он тоже слышал это и сел.
— Что это? — спросил он. — Что за щелкающий звук?
Клик, клик, клик.
Он шел от моего стола, и моя рука полетела ко рту в состоянии ужаса.
Щелк, щелк...
О, Боже!
— Дерьмо! Говно, говно, говно! Я оставила эти долбаные камеры! — взвизгнула я.
Лицо Кэма побледнело, и он сел, выпрямившись.
Я вскочила на ноги и схватила халат, который висел на двери шкафа. Судорожно обернув его вокруг обнаженного тела, я захлопнула крышку моего ноутбука, а затем стояла и смотрела на письменный стол, застыв неподвижно, как статуя.