— Чего пригорюнилась? — спросил Аркадий.
Мы стояли на смотровой площадке рядом с подъемником, я думала о маме и игнорировала чудесный вид на город, горы и море, который раскинулся перед нами.
— Да так, — отмахнулась я. — Задумалась.
— О смысле жизни?
— Вроде того. А ты как считаешь, в чем ее смысл?
Я повернулась и посмотрела ему в глаза. Аркадий пожал плечами.
— Нет у нее никакого смысла.
— Вот и мне так кажется, — вздохнула я.
— Но, когда видишь такую красоту, с этим можно смириться, — продолжил Аркадий.
— Да, — я посмотрела по сторонам.
Все это я видела много-много раз, но все равно дух захватывает от масштабов и великолепия. И еще — от тишины. В горах всегда на удивлении тихо, даже если ветер шумит или идет дождь. Все равно обволакивает какая-то величественная торжественная тишина.
Я посмотрела на Аркадия, потому что почувствовала его взгляд.
— Не туда смотришь, — сказала я.
— Как раз туда, — ответил он.
Неожиданный приступ смущения заставил меня опустить глаза и отвернуться. Ну чего он сверлит меня взглядом? Мурашки прямо-таки табунами по коже бегают.
— Мы пойдем вон туда, — я показала на вершину, покрытую низким зеленым кустарником и каменными валунами, которые отсюда казались мелкими булыжниками.
— Отлично. Совсем недалеко. И не высоко. Я опасался, что придется по отвесным скалам карабкаться.
— Боишься высоты?
— Ну, вообще-то, да.
— И на канатке было страшно?
— А я об этом не думал. Ты меня все время отвлекала.
Ну надо же. У всех свои насекомые в голове.
— Я тоже боюсь высоты, — вещала я, пока мы шли по грунтовой дороге, проложенной по горному хребту.
— Правда? — обрадовался Аркадий.
— Но только в некоторых обстоятельствах. Меня пугают низкие бортики. Лучше уж совсем без них.
— Удивительное утверждение.
— Ты когда-нибудь катался на старом колесе обозрения? У нас в парке такое стоит.
— В детстве, кажется, катался.
— Страшно было?
— Ага. Хоть оно и не очень высокое.
— Вот. Невысокое. И бортики у него низкие. Это мне не нравится.
Аркадий хмыкнул.
— Если я стою на высоте рядом с бортиком высотой чуть выше колена, мне страшно, — объяснила я. — Хочется перешагнуть и упасть вниз.