- Верность не входит в мой королевский набор.
- А в мой, значит, входит?
- Едва ли Габриэль будет рад видеть любимую жену с кем-то другим. А Кристина точно возражать не станет, - поддразниваю я.
- Какое отвратительное лицемерие! - смеется Селеста.
- Если ты сейчас же не замолчишь, мы пропустим все веселье.
Селеста закатывает глаза, а сам я перевожу взгляд на девушку передо мной. Кроме королевской семьи и членов Элитного отряда, в зале находится еще один человек - лысая женщина лет сорока пяти в бордовом плаще. Оракул. Она стоит чуть поодаль от нас, но все прекрасно понимают, насколько ощутимо ее влияние на королевство. Все, кроме Эланис, разумеется.
Я с любопытством склоняю голову, разглядывая ее. Хрупчайшее создание - бедняжку растерзают за стенами дворца, если она не научится твердо смотреть людям в глаза и держать спину прямо.
- Что, уже приглядываешься к новенькой? Если уж на то пошло, то Давина куда краше, - издевательским тоном заявляет Селеста.
- Сестренка, ты не понимаешь, что на самом деле привлекает мужчин. Ее магия куда сильнее магии Давины, а мне нравится сопротивление.
Она чертыхается, кидая на меня брезгливые взгляды:
- Ты омерзителен.
- Чертовски, - соглашаюсь я.
Эйдан - глава Элитного отряда - выступает вперед, откинув темный капюшон с лица. Он опускается на одно колено перед нашими родителями в знак своей исключительной верности, которая заставляет меня презрительно скривиться:
- Ваше величество, я и мои братья привели вам Искупительницу из рода Марлен, как и вы и просили.
Отец лениво приподнимает указательный палец правой руки и хриплым голосом произносит:
- Все они из одного рода, Эйдан, ни к чему эти формальности.
Я обеспокоенно смотрю на отца: он уже достаточно стар, чтобы управлять Лакнесом, но едва ли его начала беспокоить судьба трона. Меня самого политические обязанности стали волновать не позднее прошлого года. Если мама только тем и занимается, что подыскивает нам подходящие партии, то отец...я сам не знаю, о чем думает отец. Он туманно высказывается о будущем региона, видимо, рассчитывая править вечно. Пусть я и являюсь главным претендентом на престол после отца, моя кандидатура должна быть утверждена Советом, в который входят представители всех четырех домов. Никакой радости в монархии - даже тут абсолютный, тотальный контроль.
Несмотря на это, власть никогда не интересовала меня. У меня не было в планах миролюбивых проектов Эсмеральды или воинственных идей Селесты. Я был приверженцем праздного образа жизни, женщин и развлечений. Возможно, моя репутация начала утомлять даже меня, и я превратился в человека, проводящего вечера за чтением отчетов о количестве просвещенных и заседаниями парламента. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь моя жизнь станет настолько занудной.