Я налил себе чаю, Макс плеснул горького кофе в большой стакан, Еслена подумала и посмотрела на чайник. Я понял все сразу. Потянулся за чашкой. Макс попытался перехватить. Наши руки неизбежно встретились в воздухе. Взгляды - как клинки на кровавой бойне, пальцы, как на рукопашной схватке. Еслена тяжело вздохнула, развела наши руки невесомым касанием пальцев и демонстративно сама налила себе чаю.
- Рассказывай, Мейзамир, - потребовала жестко, почти жестоко, учитывая, что я и так бы все поведал. Вывернул душу наизнанку, содрал шкуру и подарил на половик.
Я глотнул горячего напитка - за пару дней на Земле привык к его неприятному вкусу.
- В нашем мире есть много чудовищ, рас, как мы себя называем. Есть те, что слабее и те, что сильнее. И сильные охотятся на слабых. Но слабые часто погибают. Есть колонии смертных, на которые также совершают набеги. Охота на Земле иногда проще, а иногда безопасней для жертвы. Индиго, например. От них некоторые питаются годами, другие одноразово. Но почти никогда не убивают. Альтернатива гибели жертвы. Возможность не уничтожать жизнь.
Губы Еслены презрительно скривились. Мой образ питания, само мое существование так взбесило индиго, раздосадовало. Я омерзителен той, что вызывает лишь самые светлые чувства, превращает чудовище почти в сверхчеловека. Если бы она знала - кто я, ни за что бы не коснулась, никогда не позволила себя обнять. Я сглотнул, запил горечь во рту чашкой чая. Горячий напиток обжег глотку, притупляя отвратительное ощущение. Я налил еще и под пронзительным взглядом Макса продолжил почти исповедь параллельского чудища.
- Я расскажу вам сейчас то, о чем не знают индиго, не подозревают в своих манускриптах, - с удовольствием, неспешно произнес я. Еслена кивнула, подалась навстречу, опять сбивая мне весь настрой. Эта женщина дурманила почище любого алкоголя, сильнее гормонов и любых развлечений. Она смотрела - и я млел, она улыбалась - и я таял, она требовала - и я подчинялся. Я, которому не перечил никто.
- В нашем мире жесткая иерархия. И высшие сословия намного мощнее низших. У них иная аура, другая внешность и сила, которая недоступна многим.
Еслена откинулась на спинку кресла. Макс хмуро улыбнулся, осушив чашку, и немедленно налил себе новую. Он не понял, зато она догадалась. Еслена прищурилась, полоснула взглядом, затеребила ладонями чашку. Тонкие, изящные пальцы ее побелели от натуги. Я взволновал Еслену, почти расстроил.
- Ты из аристократов-чудовищ, - припечатала Еслена, не сводя глаз. Макс выпрямился в кресле, нога его перестала болтаться, как дурацкий маятник. Огромное, ни с чем не сравнимое удовольствие прописалось на лице танцовщика. Я застыл, остолбенел, опешил. Проницательная, умная, прекрасная в своей бледности, она припечатала как никто другой. Я плотно сомкнул губы и расцарапал ладони когтями - на эмоциях слишком сильно сжал кулаки.