Она требовала в полиции начать розыск, но те упрямо не желали принимать заявление о пропаже, ведь Соня не родственница, не сожительница и даже не соседка. А от подруги у подруги мало ли какие могут быть секреты! Вот и сидите, девушка, дома — ждите, когда ваша подруга нагуляется вдоволь и сама объявится. Или ищите ее родных, пускай заявление подают они.
И Соня в сумрачном настроении, в сумерках возвращалась домой, снова садилась на телефон. Дежурные в больницах и моргах уже стали узнавать ее по голосу. Некоторые сочувствовали, старались обнадежить, некоторые посылали полуматерно за то, что мешает работать.
Разумеется, Соня позвонила и в контору. Спросила о Люське осторожно, наученная горьким опытом недоверия, не вдаваясь в подробности. Насмешливые дамы снизошли сообщить, что Люсиль на работе не объявлялась и ни коим образом не давала о себе знать. И выдвинули встречный вопрос: почему отсутствует сама Софья? Соня рассеянно сослалась на простуду и повесила трубку.
Одна из версий, крутившихся у нее в голове, рассыпалась как неподтвержденная. Ведь если бы те парни похитили Люсиль с целью выкупа, то они бы сразу прислали в контору анонимку со своими требованиями? Их фирма владеет достаточным финансовым капиталом, чтобы соблазнить подобных типов на преступление. Но если похитители не потребовали денег, зачем же им заложница?
Зачем они напали, избили, возможно, изнасиловали несчастную Люсиль? А теперь держат ее где-нибудь за городом, связанную по рукам и ногам, пристегнутую наручниками к батарее отопления, в каком-нибудь ужасном, холодном, сыром, темном подвале? Без пищи и без воды, без возможности выйти в туалет? Всякий раз представляя себе подобную картину, каждый раз с новыми подробностями плачевнейшего положения подруги, Соня не могла удержаться от всхлипов.
Она спать по ночам не могла! Часами сидела в пижаме перед телевизором, в темной комнате, освещаемой лишь всполохами экрана. Сквозь занавески пробивался желтоватый свет уличных фонарей, оставляя тусклые пятна на обоях. Соня нервно вздрагивала, когда под окном проезжали машины — холодные лучи фар косо скользили по потолку, и что-то угрожающее чудилось в этих полосах призрачного света…
Соня смотрела криминальные хроники не отрываясь, не пропуская выпуски ни по одному каналу. Сжимала в руках пульт, широко распахнутыми, покрасневшими глазами впивалась в кадры, стараясь в окровавленных, обезображенных лицах потерпевших, выхваченных безжалостным объективом камеры, узнать знакомые черты, старалась угадать что-то конкретное за прозрачной мозаикой-ретушью цензуры.