Я сел в "Бронко", запустил мотор и двинулся по Эмерсон-роуд. По приемнику снова передавали бейсбол. Все те же привычные звуки: гул возбужденных болельщиков, голос комментатора, стук биты по мячу.
Было уже около полуночи, когда я наконец добрался до дома. Сюзан и Пол смотрели телевизор. Крутили какой-то фильм.
- Если хочешь есть, возьми на кухне, - бросила Сюзан.
Я взял бутерброд, открыл банку пива и вернулся в гостиную. Фильм назывался "Американец в Париже".
- Ну, как школа? - спросил я.
- Председатель приемной комиссии просто болван, - вздохнул Пол.
Я перевел взгляд на Сюзан.
- Печально, но факт, - кивнула она. - Собрал в себе все, что ты только мог представить.
- Голубой?
- Голубой, придурковатый и с гонором.
- Сюзан наорала на него, - добавил Пол, сверкая глазами.
Я посмотрел на Сюзан.
- Обыкновенный напыщенный хам, - согласилась она.
- Ну теперь-то он уже хотя бы знает об этом?
- Да, она ему сказала, - кивнул Пол.
- Испугался?
- Наверное, - усмехнулась Сюзан.
- Ничего, - сказал я. - Надо полагать, это не единственная школа в мире.
По телевизору показывали какой-то танец. Пол подался вперед и замер. Я доел бутерброд и допил пиво. Потом отправился на кухню, выбросил пустую банку и сунул тарелку в посудомоечную машину. Умылся и вернулся в гостиную. Шла какая-то коммерческая программа.
- Когда-нибудь был в Нью-Йорке? - спросил я у Пола.
- Нет, - помотал головой он.
- Хочешь, завтра съездим?
- Хочу.
- А ты, ненаглядная моя? - обратился я к Сюзан.
- Я уже была.
- Знаю. А еще хочешь?
- Да.
Я откинулся в кресле. По телу расползалось чувство расслабленности и покоя.
- Полетим самым ранним рейсом.
- Самым ранним не получится, - помотала головой Сюзан. - Мне нужно обзвонить больных и еще успеть собраться.
- Хорошо, моя радость, поедем, когда будешь готова, - улыбнулся я.
На следующий день мы сели на часовой рейс Логан-Ла-Гуардия. Наш с Полом багаж уместился в одном чемодане. Сюзан взяла два. По дороге в аэропорт я заметил, что у моего дома стоит "Джог" Хоука. Он проехал за мной до аэропорта, а когда я нырнул в подземный гараж, пронесся мимо и повернул обратно. Ни Сюзан, ни Пол ничего не заметили. А я не стал рассказывать.
В половине второго мы уже были в Нью-Йорке, а к четверти третьего добрались до отеля "Хилтон" и сняли два смежных номера. Один для меня и Пола, другой - для Сюзан. Отель находился на Шестой авеню и представлял собой огромное, внушительное здание - рациональное, прилизанное и элегантное, как электробритва.
Пол выглянул в окно на раскинувшуюся внизу Пятьдесят Четвертую. Я почему-то вдруг вспомнил, как сам впервые приехал в Нью-Йорк. Мне было тогда примерно столько же, сколько сейчас Полу. Мы приехали вместе с отцом. Сходили на бейсбольный матч, посетили Рокфеллер-центр, пообедали в каком-то итальянском ресторанчике. В отеле отец разделил деньги на две половины, одну часть положил в бумажник, а другую приколол к майке. Я помнил, как он улыбнулся, когда прикалывал деньги, и сказал: "Ну, прямо как деревенский мальчишка". Я помнил запах и шум огромного города, его круглосуточный людской водоворот. И на фоне всего этого - резкие звуки полицейской сирены через каждые несколько минут. Помнил, как стоял так же, как сейчас Пол, и смотрел вниз на шумную улицу. Никогда раньше мне не приходилось видеть ничего подобного. Да и позже тоже. Я прошел через дверь, соединяющую два наших номера, в комнату Сюзан. Она аккуратно развешивала в шкаф одежду.