Приняла лестница и мои берцы. Наверное, и они внесли свой вклад в стирание ее ступенек.
Свет в подъезде горел только на первом этаже, что не помешало мне найти звонок рядом с дверью нужной квартиры. Я нажал на кнопку.
На звонок отозвался высокий и вполне приятный голос:
— Минуточку.
Женщина говорила по-русски. Подполковник Халидов вел допрос Бурилят Манаповой на кумыкском языке. Но вот протокол он писал на русском, в таком виде и внес его в базу электронной документации. На этот счет следователь даже сделал официальную оговорку.
Валентин Валентинович же допрашивал Бурилят на русском языке. Он сам мне говорил, что не владел ни одним местным наречием, как и почти все сотрудники спецслужб, командированные в республику.
На звонок в дверь Бурилят ответила русским словом. Этим она показала мне, что никого из своих друзей в гости не ждет. По крайней мере того человека, к груди которого прижималась у служебного входа в магазин.
Я очень даже желал бы встретиться с ним, но не сразу, не здесь и сейчас. Мне хотелось бы, чтобы меня к нему привела сама Бурилят.
Я чуть подождал. Наконец-то дверь открылась.
В полумраке прихожей нарисовалось вполне приятное молодое лицо. Разве что крупноватый нос чуть портил впечатление и мешал красоте быть классической.
Женщина рассматривала меня с интересом, но без особого удивления. Наверное, она предполагала, что ее будут доставать следователи, ведущие дело об убийства Рамазанова. Да и два подполковника, которые допрашивали Бурилят, наверное, предупреждали ее об этом. Короче говоря, мне показалось, что она была внутренне подготовлена к моему визиту.
— Вам кого? — все же спросила женщина.
— Я хотел бы, если можно, поговорить с Бурилят Манаповой. — Я был образцом вежливости и корректности, что ментам не очень-то и свойственно.
Во мне не было излишнего напора. Я явно не собирался вести себя по-хамски и совать свой нос во все, чуть ли не в унитаз. Бурилят это почувствовала.
— А вы кто? — спросила она чуть настороженно, но не беспокойно.
— Помощник патологоанатома из республиканской судебно-медицинской экспертизы, — ответил я и вытащил из кармана тот пропуск без фотографии, который получил от майора Оглоблина.
Потом я раскрыл его и помахал в темноте перед слегка приоткрытой дверью. При этом я для отвлечения внимания поправил на носу очки, которые так и норовили сползти на самый кончик носа. Оправа была мне великовата.
Рассмотреть, что за документ я предъявил, в таких условиях было невозможно. Люди вообще обычно имеют склонность больше верить чьим-то словам, чем своим глазам. Короче говоря, документ и название должности убедили Бурилят в том, что я нисколько не опасен для нее.