Последний шлепок достаточно сильный, у меня даже выступают слезы, но его пальцы тут же оказываются внутри меня, двигаясь и доставая до точки G, и наслаждение окутывает меня изнутри, хотя кожа жжет и горит очень сильно.
Я кончаю жестко, у меня даже сжимаются пальцы на ногах, а он продолжает ласкать меня, несмотря на мой оргазм, пока я не насыщаюсь им.
Накатывающие волны утихают, но я все равно продолжаю внутреннее трепетать, Гэвин возвышается за мной, резко расстегивает мою блузку, я словно без костей, как кукла, с которой он может делать все, что захочет. Юбка падает вслед за блузкой на пол, он оставляет на мне только лифчик, развернув меня к себе лицом.
Он окидывает меня своим голодным взглядом, будто не видел меня обнаженной уже много лет, а не три дня.
Но в последний раз, когда мы трахались, и я была обнаженной, мы были не одни. Сейчас же он выглядит так, будто его заставили ждать всю жизнь, чтобы вернуть то, что принадлежит ему. Вдруг я понимаю, что хочу сказать ему намного больше, чем всего лишь «прости».
— Гэвин, — начинаю я, но выражение его лица меня останавливает, и я не продолжаю свою попытку. — Сэр?
— Да, Спрайт?
Я осторожно сажусь на его рабочий стол, поглубже усаживаясь, чтобы удержаться на своей ставшей настолько чувствительной заднице.
Ладно, согласна. Я заслужила эту жгучую боль.
Я развожу ноги и запускаю руку между бедрами, остановившись в дюйме от своей по-прежнему набухшей киски.
— Я должна была сказать тебе раньше, что ходила к врачу.
Он приближается на шаг, его пальцы прокладывают путь у меня между ног, и я начинаю гореть.
— Да, тебе следовало мне об этом сообщить.
— И что бы ты сделал? — спрашиваю я, затаив дыхание.
— То, что я собираюсь сделать прямо сейчас, — он поднимается пальцами вверх по моей киске и проводит костяшками пальцев по моему животу. Достигнув лифчика, он поддевает пальцами эластичную прозрачную ткань и тянет мою грудь вверх, насколько позволяют лямки, выпятив мои соски на его обозрение.
— И что это...?
— Что ты хочешь мне сказать, Спрайт? — он кладет руку мне на затылок, большим пальцем приподнимая мой подбородок, удерживая, чтобы я не смогла наклонить голову. Он зажимает мой сосок и наклоняется ко мне на столько близко, что я вижу его лицо почти размытым. Я пытаюсь отодвинуться, но с силой удерживает меня, не позволяя двинуть головой. Его дыхание напротив прерывистое и учащенное.
— Ты хочешь мне сказать, чтобы я предъявил на тебя права?
— Да, — шепчу я.
— Тогда скажи мне это. Не играй со мной в игры.
— Я хочу, чтобы ты вернул себе то, что принадлежит тебе, — говорю я хрипло, с надломом. — Так, как можешь только ты. Только ты и я, кожа к коже.