Уже в апреле того же года московское дерби закончилось вничью. Если вернуться в 2005-й, там был «серебряный» для спартаковцев матч против «Локомотива»… Так что даже статистически «антиталисманом» своей родной команды Николай не стал. А вот предметом для добрых (а может, и немного завистливых) шуток — да. Когда на Кубке Первого канала в Израиле я в репортаже представил его как легенду «народной команды», спартаковцы в тель-авивской гостинице встретили Писарева словами: «О! Никита Павлович Симонян пришел!»
Я же улыбаюсь, вспоминая его замечательную какой-то своей непосредственностью фразу в одном из совместных эфиров: «Подача! И мяч снова выбит на угловой. Надо пересдать».
Четвертый финал мировых чемпионатов в моей жизни был хоть и в Бразилии, но снова без сборной Бразилии. Комментировал я его один и… с одним глазом. По ходу репортажа осознав, насколько сложно это было делать Вадиму Синявскому, как известно, потерявшему глаз на войне.
Неведомое насекомое атаковало меня в самом начале полуфинального матча Бразилия — Германия. Того самого, в котором команда Фелипе Сколари потерпела невероятное, сокрушительное поражение от немцев — 1:7. Я смотрел его по телевизору, сидя на диване в гостиничном номере отеля в Рио, за окном шумел океан, на столике лежали приготовленная на случай каких-то записей комментаторская тетрадь, рядом (как вы понимаете, тоже на всякий случай) — несколько бутылок неплохого местного пива… И тут появилось оно.
Нет, это была не пчела, чье нападение мы однажды доблестно отразили с Василием Уткиным во время парного комментария какого-то корпоративного футбольного матча на окраине Москвы. Пике неизвестной бразильской особи было гораздо более стремительным и целенаправленным. Вероятно, из-за ее неизвестных мне природных отличий от тогдашней прозаической сборщицы пыльцы. Но, возможно, и потому что задачи выбора между двумя объектами на этот раз попросту не существовало.
Одним словом, укус был внезапным, и опухоль росла параллельно со счетом, который к концу первого получаса игры был уже 5:0 не в пользу Бразилии. Наслаждаться просмотром мешали и боль, и мысли о том, как комментировать финал, который, слава богу, был еще не завтра, но… И даже пиво не в радость, разве что охлажденная бутылка хороша для компресса… И слезы…
Сразу после просмотра, в гостиничном лифте, спускаясь в аптеку хоть за каким-нибудь лекарством, я «плакал» вместе с двумя бразильцами. И было видно, что они благодарны мне за сочувствие.
Что же касается финала между Германией и Аргентиной на стадионе «Маракана», то опухоль за пять дней почти не спала, и я чувствовал себя этаким комментатором настольного тенниса: шарик налево — шарик направо, а ты вертишь головой туда-сюда. Вот и здесь, чтобы успевать следить за ходом игры, пришлось вовсю поработать шеей.