Козе понятно, что выбора у меня не было. Но, между прочим, ничего страшного. Она оказалась спокойной и в принципе не очень пахучей. Покидая отель поутру, я понял, что какие-то претензии возникли у ее вернувшегося хозяина. Наверно, требовал назад часть денег за номер. А что еще-то?
Что же касается Дель Пьеро, то личная встреча с ним состоялась не тогда, а после одного из матчей Лиги чемпионов, в котором он не принимал участия. Но вдруг после игры оказался в пресс-баре. По обилию пива, скорее всего, это было в Германии, но точно уже не помню.
Взяв у стойки кружку, я в тесноте сделал неловкий шаг назад и довольно сильно наступил на чью-то ногу. Повернулся — и увидел, что это он. Онемев, я еще не успел и слова сказать, а легендарный итальянец уже показывал мне… желтую карточку. В его руке ею стал «коустер» — круглая подставка для стаканов и кружек.
Народ аплодировал и ржал, мешая мне извиниться.
А я до сих пор удивляюсь: как смог отдавить такую маленькую ножку? Ведь, говорят, размер у Алессандро — 39-й, а кто-то утверждает, что даже 37-й. Чем, кстати, по мнению специалистов, во многом объяснялась точность и непредсказуемость его штрафных ударов.
Страшный сон комментатора
Наступил памятный 98-й, и осенью, вскоре после своего второго чемпионата мира, я на один из матчей команды Анатолия Бышовца в качестве пресс-атташе и комментатора отправился в Гранаду. Ту самую, о которой Михаил Светлов, услышав название немного по-другому, написал: «Гренада, Гренада, Гренада моя…»
В «гренадской волости», как ее красиво окрестил поэт, все было удивительно по-домашнему. Так, во время тренировки нашего будущего соперника по товарищеской встрече я стоял за воротами Сантьяго Канисареса и возвращал на поле мячи после ударов Фернандо Морьентенса, Фернандо Йерро и Рауля. Мастерство этих игроков известно, поэтому работы у меня было немного, а возможность понаблюдать — уникальная.
Там же я имел удовольствие познакомиться с легендарным голкипером Андони Субисарретой, в чем мне помог сопровождавший нас в поездке довольно известный в прошлом нападающий московских «Крыльев Советов» и «Спартака» Руперто Рупертович Сагасти, в детстве вместе с другими испанскими ребятишками привезенный в Советский Союз — подальше от полыхавшей у них дома гражданской войны.
Увы, «домашний» характер абсолютно всего в этом гостеприимном местечке вообще и на стадионе «Нуэво Лос-Карменос» в частности весьма негативным образом отразился на подготовке моей комментаторской позиции. Ее не было. Причем, если позволите такой неловкий оборот, не было ее еще в большей степени, чем в албанском Шкодере, то есть не было вообще.