Сюрпризом для Анатолия Владимировича стала встреча на выходе из мэрии с группой юных жителей Ванкувера. Подписывая протянутые ему экземпляры своей книги, он искренне удивлялся. «Надо же, на английском. Первый раз вижу!»
Вряд ли Тарасов мог забыть о том, что давал разрешение на издание за границей. Скорее всего, его просто не спросили.
К концу нашего вояжа и без того неважное состояние здоровья Анатолия Владимировича ухудшилось. Я с трудом довез его из аэропорта домой, на Сокол. Тарасов лег, я уехал. Сказал его жене: «Нина Григорьевна, завтра зайду». Жил я рядом.
На следующий день она встретила меня заплаканная: «Нет Анатолия Владимировича».
Моя первая мысль: «Умер!»
А Нина Григорьевна рассказывает: уехал в тьмутаракань, куда-то в Сибирь, на детские соревнования клуба «Золотая шайба». Причем от аэропорта там еще надо добираться до места на санях.
Нина Григорьевна продолжает:
— Я легла перед дверью: «Только через мой труп!» А он меня поднял и говорит: «Нина, мальчишек подвести не могу». И уехал.
Говорят, тиран, говорят, самодур, говорят, противоречивая личность. Что ж, у каждого в столь непростом хоккейном мире свой опыт общения с Тарасовым, свои воспоминания и свои обиды. Своя правда, кроме которой — ничего. Помните греков?
Просто в моей памяти он едет на этих несчастных санях. Больной. В пургу. После перелета и смены часовых поясов, от которой даже меня, гораздо более молодого, на следующий день еще шатает. Едет к мальчишкам. Вот и все. Точка.
Годы спустя, довольно много контактируя с тренером нашей футбольной сборной Гусом Хиддинком, я не мог отделаться от мысли, что уж очень он похож на Тарасова.
Бред? Голландец, прилетевший к нам в красных штанах, а не в олимпийских трениках, любитель капучино и красного вина, а не пива и сорокаградусной, наконец, футбольный, а не хоккейный тренер. Можно, конечно, вспомнить, как Анатолий Владимирович в 1975-м руководил футбольным ЦСКА, но лучше не вспоминать.
Так какая связь?!
Ну да, Тарасов когда-то поднимал свою дружину на бой исполнением советского гимна (или по другой версии: «Интернационала»), а губы Хиддинка в последнее время артикулировали слова гимна российского.
И что? Тренировавшиеся у отечественного хоккейного гуру подтвердят, что Тарасов — это толстый кнут и совсем маленький кусочек пряника. Хиддинк, наоборот, — десертное изобилие и легкая плеточка на всякий случай.
О сходстве я подумал в тот момент, когда увидел Гуса вытаскивающим из автобуса сборной сетку с мячами и не подпускающим готовых услужить администраторов к своему чемодану. А потом еще картинка: Хиддинк в аэропорту Тель-Авива предлагает помощь в качестве носильщика пожилому оператору Первого канала. Окружение при этом смотрит на главного с сочувствием: ну надо же, так ронять тренерский авторитет!