— Ты присаживайся, присаживайся, — предложил я, ничего не понимая в сбивчивой и слегка стеснительной речи ефрейтора Кораблева. — Толком расскажи, что тебе сделали, что вообще ты заказывал и при чем здесь я. Нужна какая-то помощь? Объясни просто и конкретно.
— Вы же, товарищ капитан, говорят, самый большой специалист в нашей армии по ножевому бою… — Ефрейтор посмотрел на меня с надеждой, чего-то ожидая. А я был рад, что он не назвал своего командира чемпионом спецназа по «поножовщине», как выразился недавно генерал ФСБ из Москвы. Это было бы обиднее.
— Ну, не так уж категорично. Я просто чемпион войск специального назначения по ножевому бою. И все. Не всей, кстати, армии, а только частей специального назначения.
— А кто в армии со спецназом военной разведки сравниться может! — хитро усмехнулся ефрейтор. — Чемпион спецназа автоматически становится чемпионом армии…
— Нет такого термина, как чемпион армии. Есть чемпион вооруженных сил, но по ножевому бою такой чемпионат не проводится. Однако не в этом суть. Чем могу быть полезен? Ты именно ради этого пришел, как я понимаю…
— Не совсем так, товарищ капитан. Я сам хочу быть полезным. Потому и пришел. И не по спортивному интересу, потому что вещь, которую я собираюсь сделать и уже почти сделал, — не спортивная, а боевая…
Я вспомнил, что рассказывал мне о ефрейторе Матвее Кораблеве его бывший командир, мой предшественник майор Телегин. И потому разговаривал как можно мягче, чтобы не обидеть изобретателя и не отбить ему охоту к изобретательству. Такие случаи бывали, и я с ними много раз встречался, когда хорошая идея вдруг терялась только потому, что была изначально не понята и отвергнута.
— Рассказывай, что ты сделал?
— Я еще не сделал, но делаю. — Он полез в закрепленный «липучкой» на бронежилете «Ратника» длинный карман для запасного автоматного магазина и вытащил оттуда лезвие ножа. Лезвие было довольно толстым и тяжелым. Рукоятка пока отсутствовала, но то, на что она должна крепиться, имело странную форму и вызывало мое непонимание. Должно быть, в рукоятку вставлялось какое-то приспособление. Если он надумал сделать стреляющий нож, то я могу ему не только рассказать, но и показать настоящий «стреляющий нож разведчика»[7]. Но сначала пусть скажет, что он хочет сделать.
Я принял клинок из рук в руки, постучал ногтем по стали и сразу определил:
— Клапан расковывали?
— Так точно, товарищ капитан. Сначала два клапана сварили, потом расковали. Но это не сложно. Самое сложное было — просверлить по центру ножа отверстие. Требовалось лезвие вставить в прорезанный кругляк так, чтобы получилась точная центровка. А потом сверлить на токарном станке. Больше ни на чем так просверлить невозможно.