Мне капитан уже успел шепнуть, что два человека, у которых забрали трубки, проходят по списку банды из компьютера Гаджигусейнова. У того и другого были с собой пистолеты и по гранате. Все это омоновцы реквизировали под стволами своих автоматов и пулемета бронетранспортера. Доказательств участия в бандформировании у нас не было, но наличие оружия уже грозило уголовной статьей. Следователям придется постараться, чтобы доказать и обвинение в бандитизме, но это вопрос времени.
Это же касалось и подполковника Гайдарова, которому едва ли уже смогут помочь его погоны. Сержанта, водителя машины, пока закрыли в подвале казармы, чтобы изолировать от своего руководителя, допрашивать его будут первым, отдельно от других. Я об этих мелочах не беспокоился, все вопросы решал капитан Толстых, как и полагается начальнику штаба. Я же только готовился к схватке.
Асфальт, уложенный на плацу, давал возможность не опасаться неровностей почвы. Увидев нашу толпу рядом со своей площадкой, подошли и вертолетчики, поинтересовались, что здесь происходит, и сразу занялись организацией тотализатора. Я не знаю, какие они делали ставки, но краем уха слышал, что мои солдаты, кто принял в этом участие, делали ставки исключительно на мою победу. Солдаты, даже контрактники, народ, мягко говоря, бедный. И потому я не мог их подвести.
Круг нам оставили достаточно большой. И это было удобно. Тем более что я имею склонность совершать движения в разные стороны и для защиты, и точно так же готовясь к атаке, когда пытаюсь запутать противника и подействовать ему на нервы.
Шахмардан выглядел злым и мрачным, но спокойным. При этом я понимал все бушующие внутри него страсти и видел, как они воюют с природным хладнокровием моего противника. Я не знал, сколько ему лет, но выглядел он лет на пять-шесть моложе меня. Но это вовсе не говорило о том, что у него «дыхалка» лучше моей, тренированной, или быстрота движений выше, или быстрота мышления превосходит мою быстроту мышления.
Я не думаю, что он имел возможность так упорно на протяжении многих лет тренировать свое тело, как это делал я. И это не считая специализированных занятий по ножевому бою. У меня эти занятия входили в систему подготовки, у него же, как я представлял, могли быть только эпизодическими, когда Омахан Исмаилов вдруг расщедрится и начнет его чему-то обучать.
При этом я допускал и наличие у противника особого ножевого таланта. Явление это достаточно редкое, но все же встречается в действительности время от времени. Хотя большинство ножевых бойцов — трудяги, растущие в мастерстве за счет пролитого пота. В спецназе же ГРУ ножевой бой входил в общую систему обучения точно так же, как фехтование на малых саперных лопатках, метание ножа или «стрелок»