— Я не нервничаю, — возразил я. — И по жизни я именно такой.
— Но зачем смежников обижать!..
— Оба прикомандированные? — спросил я.
— Да.
— Откуда?
— Из Москвы.
— Понятно. Приехали медали и звездочки зарабатывать. За наш счет, как москвичи всегда делают…
— Это сплошь и рядом происходит. Пора привыкнуть.
— Помнишь историю с капитаном Ивановым?[22] В Первую чеченскую была…
— Помню, конечно. Что тут сравнивать…
Я продолжил разговор в том же жестком тоне:
— Есть что сравнивать. Короче говоря, Костя… Список ты передал?
— Передал, как было приказано.
— Когда они начинают работать?
— Этого они и сами, думаю, не знают.
— Ладно. Начнут работать — будут звонить тебе много раз. Никого из списка, думаю, они застать дома не смогут. После пары первых звонков сообщи об этом мне. После еще трех звонков — продублируй подтверждение.
— Почему ты думаешь?..
— Потому что Старший брат Сатаны уже собирает банду. По крайней мере, я на его месте поступил бы именно так…
* * *
Что такое разведрота в подразделении военной разведки, не знает, наверное, никто. Даже я, командир разведроты, точно не могу сформулировать роль, которая моей роте отводится.
Взять, например, взвод противохимической защиты, возглавляемый старшим лейтенантом Остапчуком. Конечно, если роте доведется попасть в зону, отравленную химическим оружием, взвод свою работу выполнит и докажет, что с боевыми отравляющими веществами он общаться умеет. Но в остальном это точно такой же взвод, как любой взвод спецназа ГРУ, где солдаты проходят повышенную подготовку и всегда готовы выполнить любую поставленную задачу.
Среди «химиков», как в любом другом взводе, есть и свой сапер, и свой пулеметчик, и свой снайпер. И командир взвода противохимической защиты отличается от других офицеров не тем, что постоянно носит с собой, как и его бойцы, противогаз, а тем, что он имеет дополнительно к военному еще и гражданское образование по профессии — химия. Это же касается и всех других взводов, включая и взвод связи, где каждый боец умеет работать на рации, но каждый умеет еще и воевать как настоящий спецназовец.
Еще вечером я дал установку по подготовке роты «на боевой выезд». Установка была обычная, и задача ставилась обычная и потому особой подготовки не требовала, тем не менее утром я потребовал, чтобы командиры взводов построили своих солдат, и я провел смотр боевой готовности.
Я повзводно осматривал личный состав, проверял, что у солдат во флягах, тряс рюкзаками, проверяя, не гремят ли они. Потом, закончив осмотр, отправлял взвод бриться малыми саперными лопатками. Это известное в спецназе ГРУ действие. Лопатка для спецназовца — боевой инструмент, который одним движением должен отрубать противнику руку или голову, и потому от острия лопатки многое зависело. Сам я заходил в общий умывальник, вместе с командирами взводов проверял, как идет бритье. Только два солдата из ста восьмидесяти двух получили замечание и были отправлены точить оружие перед тем, как побриться заново. Все остальные лопатки одинаково годились и для того, чтобы ими хлеб резать, и для боевого фехтования.