— Нет, вы…
Ушан хлестнул по лицу, из разбитых об зубы губ потекла кровь.
— Не люблю вранье. Глупость тоже не люблю. Ты сделал сразу две вещи, которые мне не по нутру. Большая ошибка. Не повторяй ее. В следующий раз будет намного хуже. Понятно? Понятно, я спрашиваю?!
Айвен кивнул.
— Еще раз. Ты Айвен Гонзалес, позывной Бобер?
Он снова кивнул.
— Идем дальше. Делать будем так: я называю позывные, ты даешь имена или адреса. Про одних я знаю и так, про других нет. За каждое вранье я что-нибудь тебе отрезаю: ухо там или палец. — В руке вспыхнул нож. — Ясно?
— Угу.
— Будешь умным — останешься живой, здоровый и целый. Будешь дураком — умрешь. Причем, очень больно. Потом я проведаю твою семью и всех: маму, папу, братьев, сестер, кого найду, в общем. А найду я всех. Правила понятны?
— Да.
— Вот еще. Ответы «не знаю» и «не помню» я тоже не люблю. Мне нужны: Весло, Кучер, Мыло, Сметана…
— Подождите, я ведь так не помню… В смысле, наизусть. Можно мне телефон взять или компьютер?
— Где это? И смотри, без шуток мне.
— Там, — он ткнул пальцем в стоящую в дальнем углу этажерку, древнюю кособокую поделку под шестидесятые прошлого века.
Лысый подошел к этажерке и недовольно спросил:
— Где тут?
Айвен скатился с кровати и ринулся к двери.
— Стой, сука! Хуже будет!
В темноте коридора он обрушил за собой вешалку. Ушан споткнулся и выругался по-русски. Айвен скатился по лестнице, распахнул дверь на улицу, когда громыхнул выстрел, и свистящая пуля срикошетила от стены.
На улице ушан выстрелил еще дважды, но, похоже, совсем мимо. Айвен несся, не разбирая дороги. Тротуар был мокрым после ночного дождя, и больше всего на свете он боялся поскользнуться. На одном из поворотов Айвен чуть не упал, бешено колотившееся сердце на мгновение остановилось.
Тихие улочки спали, ни одно окно не горело, только фонари отражались в мокром асфальте. Где-то там, в нескольких шагах, на другой планете, беззаботно посапывали люди, набиравшиеся сил перед рабочим днем, не зная, что совсем рядом его гонят, словно зверя. Ноги были уже сбиты в кровь, но Айвен ничего не замечал. Ему нужно было посмотреть назад, но он боялся, мог закричать, но боялся, боялся выдать себя, и просто бежал, перепрыгивая через лужи побольше, бежал как никогда в жизни.
В лицо ударил свет фар. Почти сразу на крыше машины зажглись синие мигающие фонари. Сперва с пассажирского, а потом и с водительского места выскочили полицейские. Айвен согнулся, задыхаясь, не веря своему счастью.
— Не двигаться! Парень стой спокойно, так чтоб я видел свои руки.
Они думают, это пистолет? Айвен, не в силах сдержаться, залился истеричным смехом. Никогда в жизни он еще не чувствовал такого огромного немыслимого счастья.