Грон послушно разинул рот, и тут же ему в зубы ткнулась сухая струганая деревяшка. Грон стиснул челюсти и некоторое время лежал так, не шевелясь и закрыв глаза.
— Ну как, отошли малеха? — вновь прогудел тот же голос. — Продолжать-то можно?
Грон сделал еще несколько вдохов-выдохов и медленно кивнул. Спустя мгновение его правую ногу вновь захватили сильные пальцы, а затем…
— Мы-ы-ы-ы!!!!
На этот раз вопль прозвучал гораздо глуше. Но это было исключительной заслугой кляпа. Потому что голосовые связки Грона в этот раз работали ничуть не меньше, а как бы даже и не больше, чем в первый. Впрочем, вопли еще слегка заглушал хруст ломаемых костей.
— Вы кляп-то погрызите, погрызите, ваша милость, — вновь прогудел знакомый бас. — Береза — дерево сладкое, вреда от него организму никакого, одна польза. Я из Ставорья, так там у нас по весне, как первые прогалины появляются, и стар и млад с бадьями в лес идут. Березового соку набрать. Оченно вещь пользительная…
Голос бормотал, убаюкивая, и Грон почувствовал, как его глаза закрываются сами собой. Что было вполне объяснимо. Перед началом процедуры старина Гым влил в него два литровых кувшина сидра.
— Мы-ы-ы-ы!
Это было нечестно! Он только собрался задремать.
— Да и все ужо почти, ваша милость, — вновь прорезался голос старины Гыма, — вот тут только чутка…
— Мы-ым!
— Вот и ладненько! — На этот раз голос прозвучал уже не успокаивающе, а удовлетворенно. — Эк вас покорежило-то, совсем жилы пережало. Отмирать начали. Оттого-то и нога не слушалась. Ну да ничего, мы их сейчас лезвием-то почистим.
— Ым!
— Вы уж терпите, ваша милость…
— Ым!
— А то от моего костоправства никакой пользы не будет…
— Ым!
— Окромя внешней красивости…
— Ым!
— Нога-то так и не заработает…
— Ым!
— Ну вот и все! — Костоправ разогнулся и, покосившись за спину, рявкнул: — Шыг, корпию давай и тряпки. Вон кровищи-то натекло… И лубки готовь. Да не энти! Энти их милости будто кандалы будут, с ними еще похлеще ногу искалечить можно, вон те давай, легкие, буковые. А ты, Азар, чего стоишь столбом? Видишь, их милость весь взопрел? Вытри ему рожу-то!
Грон попытался выплюнуть деревянный кляп, но зубы так сильно вонзились в древесину, что справиться только лишь губами и языком не удалось. Пришлось помогать себе руками.
— А вы, ваша милость, молодцом, молодцом… у меня и покрепше мужики с досок спрыгивали и пытались деру дать. Токмо теперь вам надобно полежать. С седмицу, не менее. До того времени ногу лучше не тревожить.
— Спа… спасибо… Гым… вот… — Грон облизал пересохшие губы и потянулся рукой к кошелю, специально привязанному под мышкой.