Зрители заполонили все окна и балконы уже за час до полудня. За полчаса до назначенного срока дорогу к замку и ковровую дорожку, раскатанную во внутреннем дворе, обрамили шпалеры герцогских стражников, облаченных в ярко начищенные кирасы и шлемы. Пространство между стражниками и стенами, обрамляющими внутренний двор, заполнили толпы празднично одетых придворных и горожан. В бойницах надвратных башен и между зубцами стен вывесили флаги. А на центральном балконе, расположенном над парадным входом во дворец, занял место оркестр. Все было готово.
Карета герцога выехала к воротам замка через час после полудня, хотя от постоялого двора, на котором он соизволил провести ночь, до замковых ворот было от силы двадцать минут неспешным шагом. Отчаянно скрипя колесами, карета вкатилась внутрь центральной воротной башни и спустя несколько мгновений выкатилась во двор замка. Грянул оркестр, заполнившая двор толпа разразилась громкими приветственными криками, стражники вытянулись во фрунт. Карета остановилась. Все замерли, жадно пожирая глазами закрытые дверцы. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем из-за занавески высунулась худая, вялая, похожая на снулую рыбину рука. Рука пошевелила пальцами. Старик-сенешаль торопливо подскочил, придерживая болтающиеся у пояса ножны со своим фамильным мечом. Из-за занавески что-то сказали. Сенешаль изумленно встопорщил усы.
— Но, ваша светлость, как же…
Рука втянулась внутрь, и занавеска вновь задернулась. Сенешаль растерянно огляделся, затем откашлялся и зычно выкрикнул:
— Капитан!
— Да, ваша милость. — У левого плеча сенешаля тут же возникла рослая фигура капитана замковой стражи.
— Его светлость повелел убрать… — Сенешаль запнулся, как будто ему было трудно выговорить дальнейшее, но довольно быстро взял себя в руки и твердо продолжил: — Убрать все старые знамена.
— Старые? — переспросил неверяще капитан. Желтый с зеленым были цветами герцогства Эзнельмского уже чертову тучу поколений.
— Да. Владетель пошел навстречу нашему герцогу и изменил цвета Эзнельма. Теперь наши флаги будут… — Он запнулся и ошеломленно уставился на фигуры, в колонну по пять выходившие из распахнутых ворот.
Они шли молча, не кидая по сторонам горделивые взгляды, не подкручивая усы и не подбочениваясь, как обычно это происходит, если в город или в замок входит воинское подразделение. Нет, они шли в ногу, мерно передвигая конечности, с лицами, больше всего напоминающими посмертные маски. Но самым главным, из-за чего толпа, заполнившая двор, ошарашенно вздохнула, было не это. Самым главным было то, что первая шеренга несла в руках. Это были знамена. Они были черными. А посредине черного полотнища злобно скалил зубы волосатый череп…