… Судком. Митинг матросов на чужом судне. Шхуна «Владимир Ленин»… потрясающе!
Дома, сидя в бане на нижней полке против Володи и Самсона, расположившихся на перевернутых шайках, Андрон пил голубой спирт, запивая его водой.
— Хороший ты парень, Володя! — говорил он спокойно и вразумительно, точно спирт не оказывал на него никакого действия.— Прямо сказать — Владимир Святой. И папа твой хороший человек. Но ничего хорошего вам не будет. Почему? Слушай сюда: вот эта ваша шхуна, она теперь уже не ваша, а наша.
— Как это ваша?
— Наша. Постановлением общего собрания.
— Кто же ее хозяин? Вы?
— Ну зачем же я? — уклончиво ответил Андрон.— Матросы, юнга, боцман — все мы. Так теперь и с заводами будет и с поместьями.
— Но отец на это никогда не согласится.
— Пока мы в белом Крыму — не согласится, а вспыхнет революция — сам отдаст.
— Н-не думаю.
— А я думаю.
— Я знаю отца.
— А я знаю революцию. Только ты вот что, Володя: не вздумай пока ничего говорить Ивану Семенычу. Понял? Он осерчает, пойдет на шхуну ругаться, а это сейчас — как в медвежью берлогу.
— Что же ему могут сделать?
— Снимутся с якоря, повесят на рее — вот что сделают.
— Хорошая благодарность! — воскликнул Володя, сверкая глазами.— Мы вам камни подарили, а вы у нас шхуну отбираете.
Он вскочил и хотел было уйти, но Андрон, огромный, как памятник, не вставая, протянул к нему десницу и поймал за рукав.
— Милый! Шхуна — это мелочишка. Что такое шхуна против вашей «экономии», против ваших каменоломен, против ваших денег в банке? А ведь все это у вас отберут. Мировая революция на носу, милый! Тут, братец, такой тарарам скоро будет, что дедушку с того света увидишь. А благодарность наша — что ж… Будет благодарность. Что бы ни случилось, только шумнёшь — и я вас тут же отвезу на шхуне в Константинополь. Драпать вам надо, дорогие вы мои, драпать — помяните мое слово. Или я ни за что не отвечаю.
— А зачем нам ваша шхуна? — с обидой в голосе гордо сказал Володя.— Мы можем туда и на пароходе.
— На пароходе тоже судком может быть. Думать надо!
— Чем же шхуна лучше?
— А я где? Я вас препровожу лично и доставлю в целости и сохранности. Ни один матрос у меня не чирикнет. Всякого укорочу. Понял?
Он выхватил из заднего кармана вороненый браунинг с сизым отливом и повертел его в руке.
— Вот кто такие Бредихины и ихняя благодарность. А теперь пошли, Елисей! Спать охота.
Леська смотрел на Володю виноватыми глазами, но Володя упорно его не замечал.
*
У пристани Богайских каменоломен под деревней Орта-Мамай шхуну встретил Петриченко.
— Авелла! — закричал он Андрону и протянул ему руку, широкую, как медная сковорода.