Глория не меньше остальных удивилась неожиданной помощи Беллингема. Когда Сара бросила ее, она подумала, что ей одной придется расхлебывать всю эту кашу.
- С тобой все в порядке? - спросил священник и, опустившись перед Глорией на колени, принялся белоснежным платком оттирать ей юбку.
Щеки у Глории еще пылали от ярости.
- Со мной все в порядке, но мне придется просить Бога, чтобы он простил мне мой гнев.
Беллингем встал с колен, сложил запачканный платок и брезгливо сунул его в карман.
- Бог увидит только твою красоту, - сказал он. - Как и я.
Глория изумилась. Преподобный Беллингем был не из тех, кто любит хвалить. Даже в хорошем поступке он умел находить дурную сторону, и Глория подумала, что он был гораздо искреннее, когда обратился к Уильяму.
- Ты, парень, - сказал он, посуровев, - постарайся больше не навлекать бед на тех, кто тебе помогает.
Измученный за день, Уильям срывающимся голосом пообещал вести себя хорошо. Глория поблагодарила Беллингема, однако он не собирался так просто отпускать ее. Она покраснела от смущения, когда священник галантно взял ее под локоток и перевел на другую сторону улицы, где их ожидали Моди-Лэр Уоррен и Сара Колльер.
Моди-Лэр хмурилась, предвидя публичное порицание, которое ожидает ее дочь. Сара запылала огнем, когда Беллингем подвел Глорию к матери. Он же едва взглянул на них, прежде чем обратить самый ласковый из своих взоров на Глорию.
- Ты так же добра, как красива, моя дорогая, - он кивнул госпоже Уоррен, не обращая внимания на стоявшую рядом Сару. - Всего вам доброго, сказал он и пошел прочь.
Сара была сама не своя. Она чуть не закричала, когда Беллингем взял Глорию под руку. За какие такие грехи ей приходиться видеть, как ее лучшая подруга принимает знаки внимания, которые должны принадлежать только ей одной? Сара торопливо распрощалась с матерью и дочерью и, сдерживая слезы от ревнивой боли, поселившейся у нее в груди, помчалась домой.
Френсис и Джозеф бежали до тех пор, пока не свернули за угол, где их не мог увидеть Веллингем.
- Откуда она узнала? - еле переводя дух, спросил Джозеф. - Откуда она узнала, что я бросил?
- Ха! - ухмыльнулся Френсис, очищая карман и не зная, как он оправдается перед матерью. Не желая показаться еще глупее, чем ему уже пришлось, он сказал первое, что пришло в голову. (Каждый вечер его отец молился, чтобы Сили-Гроув избегла напасть, поразившая Салем. Разжигая фантазии мальчишки, о ведьмах говорили каждый день за обедом.) - У Глории Уоррен глаза как у ведьмы, - заявил он как непререкаемый знаток нечистой силы. - Ведьмы все видят, даже что происходит у них за спиной. Вот так и она.