— Входи, раздевайся. — Лена отодвинула ногой старую болонку, с розовой проплешиной на спине. Собака прижалась к телефонной тумбочке и злобно зарычала. В узком коридоре Кате пришлось перешагнуть через нее. Видя это, Лена закричала в чуть приоткрытую кухонную дверь: — Света! Убери эту мерзкую собаку, она мне действует на нервы! — И уже более спокойным голосом обратилась к гостье: — Сейчас, Кать. Ты раздевайся, проходи, чайку попьем. Света! — опять резко крикнула Лена и распахнула стеклянную дверь. — Света, давай быстрей, а то я ее раздавлю!
Из кухни вышла конопатая девочка с бутербродом в руке. Солнце из окна просвечивало ее пышную кучерявую шевелюру, похожую на одуванчик. Она метнула на старшую сестру надменный взгляд, присела перед облезлой болонкой и стала ее гладить по желтоватой в каких то комочках и проплешинах шерсти.
— Ты Илку не обижай! Привет, Кать… Сама ее притащила, а теперь гоняешь. Нехорошо, Лен.
— Так ты то откуда знаешь, что ее я притащила? — Лена стала вся красная от злости.
— А может, это отец? Вон он каждый божий день выгуливает ее до посинения. Потом без завтрака на работу. Он ее и притащил. Разве нет?
Лена подмигнула гостье, снимающей забрызганные уличной грязью сапоги. Света положила промасленный бутерброд на раскрытую телефонную книжку и подняла собаку на руки:
— Прекрати придуриваться, собаку завели по твоей вине. А потом ты ее бросила. Ты все начинаешь хорошо, но плохо кончаешь.
— Я кончаю лучше, чем ты думаешь! — Лена рассмеялась, увидев, как по детски обиженно надула пухлые губки младшая сестра.
Катя тем временем сняла сапоги, сунула в шкаф измятый плащ, прошла в комнату подруги и уселась в свое любимое кресло, напротив письменного стола.
Сестры в прихожей распалялись все больше.
— А ты вообще почему не в школе, почему торчишь здесь, как заноза, и все утро жрешь сэндвичи? Они, кстати, на праздник приготовлены, — кипятилась Лена.
— А у нас сегодня санобработка, тараканов в столовке травят. Занятий нет, — нагло и уверенно врала в ответ Света, — а вот некоторых я даже не спрашиваю, почему они дома. Потому что знаю: они работать не хотят, школу еле закончили, а в институт еле пролезли. Хотят только на тусовки ходить и фотографии на стены лепить — обои портить…
— Замолчи сейчас же, подлючина ехидная! Заткнись немедленно! — взвилась Лена.
Катя, слушая ругань сестер, вздохнула, подняла трубку спаренного телефона, прикрыла, толкнув кончиками пальцев, дверь в прихожую и набрала номер. Длинные гудки тянулись бесконечно… Она сидела в кресле, положив ногу на ногу, оглядывая комнату, в которой, как всегда, царил полный беспорядок.