А если не девочка? Кто же? Кто-то мог маскироваться, подражать жестам, движениям Марин? Какая-то девушка, соучастница преступления… А как же те странные ощущения в момент гибели Мадлен? А существовали ли они в действительности?..
Марин сидела у письменного стола в своей комнате. Кто-то враждебный действует здесь, проникает в дом. Но почему этот кто-то пытается сделать так, чтобы ее, Марин, подозревали в каких-то гадких поступках, чуть ли не в преступлениях?.. Это женщина! Может быть, даже девушка, девочка, ее ровесница!.. Но иногда… Иногда Марин кажется, что это она сама! Будто какая-то материализовавшаяся частица ее души, всего ее существа совершает какие-то странные, непонятные действия! И Марин чувствует себя виновной!..
Девочке стало страшно. Она выбежала из комнаты. Скорей! На веранду… Мишель! Вот кто успокоит ее!.. Вернулась в дом, постучалась в комнату брата.
Мишель укладывал свои вещи.
— О, Марин! Входи!
Он старался быть с ней помягче. Ему было жаль эту девочку. При ее характере и способностях, конечно, ей предстоит нелегкая жизнь!
Марин села у окна. Мишель продолжал перебирать свои вещи, что-то пробормотал…
— Мишель! Что ты обо всем этом думаешь? Только честно?
Он обернулся к сестре. Впервые она спрашивает его…
— Что думаю? Думаю, все это — цепочка странных совпадений.
— Но смотри! Сначала — эти ящерицы! Катрин, Дени и Мадлен видели в кустах меня. Но это была не я! Ты веришь мне?
— Нет никаких доказательств того, что они вообще кого-то видели в кустах.
— Но вот еще, Мишель! Предположим, они действительно кого-то видели. И с ними даже говорили. Их запугали, шантажировали. Они нарочно сказали об этом мне! Потом Медлен и Дени решили сказать правду. И тогда их убрали с дороги!
— Тогда легче предположить, что это сделала Катрин. Ведь теперь она — единственная из тех, кто якобы видел тебя, осталась в живых!
— Но ведь она — твоя мать! И она никогда не относилась ко мне плохо!
— Ты могла случайно чем-то помешать ей.
— Да, ты прав!
— Ну и, наконец, это может быть и не Катрин. И тогда, возможно, Катрин станет следующей жертвой.
— Ты так спокойно говоришь…
— Потому что ни во что подобное не верю! Но, откровенно говоря, с матерью мне больше не хочется общаться!
— Но ведь у тебя тоже есть ощущение, будто Дени и Мадлен нарочно убрали?
— Я уже все сказал, Марин.
— Ты знаешь… — Девочка помолчала, потом решилась: — Иногда мне кажется, будто все это зачем-то сделала я! Будто та я, которую знают все, это всего лишь частица моего истинного существа, а настоящая я — какая-то странная, даже злая! Или только кажется злой!..