- Увы, не могу. Сейчас у меня иная забота. Надо умудриться проникнуть в город вместе с... моими новыми друзьями.
- Не велено, говорю, - набычился стражник с пытливым глазом. - Не пушшу!
- Да ты, никак, совсем с башней рассорился! Ты же меня не первый год знаешь, Спавик. Хорош дуру гнать и давай пропускай.
- Тобе-то я знаю, и Преподобного тожа, а вот ентих зверорылов пушшать не велят. Их и не пушшу.
- Эти с нами. Други это наши старинные, не смотри, что нелюди.
- Я на то сюды и поставлен, шоб как раз енто в чужаках и высматривать. Плювать мне, ваши они, али не ваши, ток если я пушшу, с меня граф портки прилюдно сымет и поджопника выпишет. А оно мне не надыть. Вы, обои, могете входить, а енти останутся здеся, или Илтрисом клянусь...
- Не смей поминать имя Илтриса всуе! - громыхнул Преподобный колокольным басом, будто гром раскатился. Спавик настолько опешил, что казалось, уменьшился на полголовы. - Как смеешь ты опираться на имя Его, притесняя тварей божьих? Никак забыл, насколько обязан Ему своей грешной душой? И как смеешь ты поминать имя Его в суе? Падай ниц и моли у Него прощения во имя Первого и Несмертного и его святаго воинства! Потом прочтешь Восьмой Псалом и «Илтрис, Царь Небесный» пятьдесят раз.
Несчастный Спавик тотчас принялся исполнять повеление Преподобного. Его малодушный напарник напоминал снеговика как по количеству снега на плечах, так и по цвету лица и носа. Только тихий звон кольчужных колец на его форме указывал на его человеческое начало.
- П-п-проходите, - промямлил он, опустив руки, стиснувшие арбалет. Периодически его взгляд перетекал на Спавика, с остервенением бившего челом и шепчущего псалмы. Для нервной системы «снеговика» сегодня был не лучший день.
- Упал - помолился! - расхохотался Кейн, дивясь абсурдной простоте разрешения ситуации. Ворота Гвантана распахнулись перед пришельцами.
- Аха-ха! Мы прошли! Что я вам говорил? - рассмеялся Кейн, повиснув одной рукой на шее Йорвина. - Огромное спасибо, Преподобный, что поспособствовали.
- Не за что. Илтриса благодари. О, Кейн, кажется, раз ты уходишь в бессрочный отгул, то я тебе кое-что должен отдать.
Священник полез в свою сумку, больше похожую на небольшую кожаную луну и долго в ней копошился. Среди звуков вещей, находившихся в сумке, четко слышался звон монет.
Преподобный достал из сумки горсть монет и протянул Кейну. Тот принял деньги с благодарным поклоном. В руках у гробовщика было девятнадцать тиллиев и восемь нециев. Весьма солидно по меркам рабочего класса.
- Отныне ты свободен, Кейн. Но не пропадай слишком надолго. Ты все-таки лучший в своем деле. Мне тебя здесь будет нехватать.