- Перестань навязывать мне свой образ жизни, мысли и вероисповедания, - в ответ ощетинился сын, - Сам разберусь в своей жизни!
- Я тебе все сказал, - в очередной раз рубанул воздух рукой Сергей Иванович.
Теперь Александр отчетливо понимал, что придется принимать судьбоносное решение и сделать это необходимо быстро. Быть церковным служителем он не желал, прятаться за спиной у семьи и висеть на их шее обузой он тоже больше не мог, поэтому всерьез задумался о развитии собственного бизнеса. У него имелась накопленная сумма, но она воистину была мизерной для стартового капитала. Именно поэтому он решил уехать на заработки за границу, и там сделать первые шаги к становлению бизнеса. Решение далось легко и, приняв его, у Саши, будто камень с души свалился. Пусть перечить отцу, и идти наперекор его воле, было неприятно, но жить так, как велел батюшка – было куда хуже. Саша всегда выбирал меньшее из зол.
Касаемо религии… отношения с Богом у парня были слишком запутанные, и он сам в них не мог разобраться. Александр, в свои двадцать четыре грешил осознанно - иногда сожалея об этом, иногда нет.
Впрочем, это не мешало ему верить.
За окном окончательно стемнело, дождь продолжал настукивать простенький мотивчик, и Саше вдруг очень захотелось чаю. Большую кружку крепкого, черного, с круглой долькой лимона. Так захотелось, что он не поленился – встал, достал с полки свою пол-литровую чашку и отправился в столовую.
Чайник засвистел, Саша снял его с электроплиты, налил в заварочный чайник кипятку и накрыл его крышкой. Парень скучал, рассматривал белый кафельный пол с не менее белоснежной затиркой на швах, ждал, пока заварится напиток, когда снаружи послышался громкий возглас полный боли.
Его тут же потянуло выйти и посмотреть – что случилось. Признаться, желание это было болезненно-странным, так как раньше Саша не замечал в себе подобного любопытства. Скорей всего дело было в том, что он узнал голос. Да и как не узнать его было, если въелся в память намертво.
У подножия лестницы сидела Юля и двумя руками держалась за распухающую на глазах, лодыжку.
- Кто бы сомневался, - буркнул Саша и грозно продолжил:
- Что случилось?
Девушка подняла на него глаза, полные боли и от того мутные, без всякого выражения. Лицо ее заливала нездоровая бледность, особенно побелел лоб и крылья носа.
- Да чтоб тебя, неужто сломала? – Саша рывком приблизился, сел на корточки, – Дай, посмотрю, - и, не ожидая ее позволения, прикоснулся пальцами, затянутыми в перчатки, к обнаженной коже.
- Не трогай, больно, - прошептала Юля, и вцепилась ему в рукав, забыв, что надо на «вы» и с уважением.