Он терпеть не мог быть «культовым писателем». Просто был собой: писал о том, что его занимало, и так, как ему нравилось. К несчастью, его писательская манера находила отклик у довольно узкой категории читателей – и именно у той, что была ему глубоко и искренне неприятна. У псевдоинтеллектуалов. Позеров. Бледных девиц с вампирическим макияжем и их лохматых кавалеров. У тех, что клянутся в верности Керуаку, Гинзбергу и Жене, слушают только «альтернативу», а книги покупают скорее для того, чтобы красиво расставлять их на полках.
Печально. Хотел бы он стать Филипом Ротом! Черт, да что там Ротом, хотя бы Томом Клэнси!.. Но был собой – и регулярно объезжал колледжи и университеты, отвечал на вопросы серьезных молодых людей о деконструкции и экзистенциализме и украшал форзацы своих новых книг размашистым нечитаемым автографом.
Да, свою «культовость» он от души ненавидел – и с фаталистической покорностью признавал, что обречен навеки оставаться в этом литературном гетто.
Должно быть, поэтому первое его убийство прошло так гладко.
Он выступал в университете Лос-Анджелеса, в небольшом лекционном зале, битком набитом студентами. Эта девушка подошла к нему после выступления. Скромно стоя в сторонке, подождала, пока он подпишет все экземпляры и ответит на все вопросы. А потом сказала:
– Убейте меня.
Писатель изумленно уставился на нее – ведь ожидал он вопроса о феминистической теме в его последнем романе или, на худой конец, «что вы сейчас читаете?» (вопрос-тест, проверяющий, достаточно ли сложны и причудливы для «культового писателя» его вкусы).
– Прошу прощения?
– Убейте меня. Заберите мою жизнь.
Она не шутила, а если и шутила, превосходно это скрывала. В ее словах, в том, как она держалась, не чувствовалось никакого легкомыслия. Он пригляделся. Девушка была совершенно типичной, можно сказать, совершенно обыкновенной: черные джинсы, черная футболка, очки в черной пластмассовой оправе, короткая стрижка, серебряное колечко в ухе. Под мышкой зажата его новая книга. Он не знал, как реагировать. И рассмеялся.
– Уже поздно. Мне пора.
– Убейте меня, – повторила она.
Он оглянулся вокруг в поисках подмоги. Один из профессоров, организовавших выступление, подошел к нему и улыбнулся девице.
– А, Дейдра!
– Я говорила мистеру Чайлдсу о том, как восхищена его новой книгой, – соврала девица.
– Дейдра – одна из лучших наших студенток, – сообщил профессор.
Девица просияла.
Профессор пригласил его в паб при кампусе выпить, и Чайлдс согласился, надеясь, что Дейдра с ними не увяжется. Однако час спустя, когда он, слегка под хмельком, вышел на парковку, она ждала у машины.