– Как тебя зовут? – спросил владыка Нонн.
– Ираклий, – ответил купец, смиренно склонив седеющую голову. – Владыко, умоляю, не погнушайся моим даром. Ведь это же от чистого сердца…
– Что ты, что ты, Ираклий! – успокоил его епископ. – Конечно, я с радостью приму твой подарок. Ты не будешь против, если я сейчас пошлю за ним своего диакона Иакова? Что ж, тогда ступайте с Богом! Благодарю тебя, Ираклий! Да благословит тебя Господь! И да поможет Он тебе выполнить твое обещание!
Поистине, что ни день, то искушение! Вчера мой епископ засмотрелся на разряженную блудницу, да так, что потом проплакал о ней весь вечер. А сегодня он соблазнился подарком этого плута-торгаша. Хотя в свое время наотрез отказался принять богатые дары, которые преподнес ему после своего крещения сарацинский князь… Пожалуй, нужно уговорить владыку Нонна поскорее вернуться в Илиополь. Не то не миновать новых искушений. Что тогда скажут люди? Не скажут, так подумают.
* * *
Обратно я возвращался, таща под мышкой увесистый сверток ткани – подарок Ираклия. По правде говоря, я и сам едва не разинул рот от удивления, когда купец, восторженно цокая языком и прищелкивая пальцами, развернул передо мной драгоценную материю. Она казалась сплошь вытканной из золота. А на сверкающем золотом поле, сплетаясь стеблями, цвели невиданные цветы, целые заросли цветов, в которых прятались пестрые звери и птицы. Пожалуй, купец прав: такая роскошная ткань лишь царям под стать. Впрочем, только ли царям? Кажется, из такой же ткани была и одежда танцовщицы Маргариты…
Боже, почему эта блудница нейдет у меня из памяти? Дай мне забыть о ней!
* * *
Поглощенный раздумьями, я не заметил, как сбился с пути. И немудрено: чужаку легко заблудиться в лабиринте антиохийских улиц и улочек. Разумеется, добросердечные прохожие пытались показать мне дорогу, оживленно жестикулируя и показывая руками то направо, то налево, то совсем наоборот. Следуя их указаниям, я долго блуждал туда-сюда. Пока не оказался на невольничьем рынке.
Как раз в это время на помост, куда работорговцы выставляли на продажу свой живой товар, вывели двух нагих девочек-подростков. Они плакали и испуганно жались друг к другу, словно предчувствуя неминуемую разлуку. А торговец на все лады расхваливал свой товар: девственницы… смышленые… годятся для любых услуг…
К одной из девочек подошел смуглый мужчина средних лет в сопровождении двух чернокожих безбородых рабов. Осмотрел ее так деловито и цинично, как не осматривают и животных. Затем извлек из кармана увесистый кошелек и, отсчитав торговцу нужную сумму, дал знак своим слугам, чтобы они забрали покупку.