Но, увы, это было, как говорится, лиха беда начало. И чем дольше Вера работала в поликлинике, тем больше убеждалась в том, что ее прежние представления о работе врача как о подвижническом служении страждущим так же далеки от действительности, как монастырская жизнь – от мирской. Потому что среди тех, кто являлся к ней на прием, были не только люди, действительно нуждавшиеся в помощи. Но и наглые симулянты, и озлобленные личности, которые, зная, что профессия врача обязывает Веру безропотно сносить их выходки, вымещали на ней свои обиды. Были и те, кто пытался заставить ее выполнять их желания и прихоти, угрожая в случае неповиновения пожаловаться на нее начальству. И хотя Вера понимала, что, как православная христианка, она обязана смиренно терпеть все эти обиды и оскорбления, ей все труднее и труднее было это делать. И она все больше сомневалась в правильности избранного ею пути.
* * *
Как-то к ней на прием пожаловала молодая девица. Ярко и грубо накрашенная, в дешевой, но броской на вид одежде. С этой девушкой Вере уже приходилось встречаться. Она была больна эпилепсией и поэтому регулярно являлась к неврологам, чтобы выписать таблетки из тех, что назначаются людям, страдающим этим заболеванием. Однако на сей раз она пришла совсем по другой причине. О чем и заявила, едва переступив порог врачебного кабинета:
– Мне надо справку на аборт.
В первую минуту Вере показалось, что она ослышалась. Однако визитерша, плюхнувшись на шаткий стул и закинув ногу на ногу, повторила:
– Гинеколог велел вам дать мне разрешение на аборт. У меня направление от него.
– Но я не смогу этого сделать, – сказала Вера.
– Это как так – не сможете? – в голосе девицы послышались недовольные нотки.
– Потому что я – православная. А аборт – это детоубийство. Понимаете, это же страшный грех. И я, как верующая, не хочу в нем участвовать.
– Это ваши проблемы, верующая вы или нет, – процедила девица, барабаня по столу длинными ногтями со следами ярко-красного лака. – А справку вы мне дать – обязаны. Я рожать не собираюсь. Тоже мне, хорош гусь нашелся: как узнал, что я от него беременна, – так сразу слинял. А мне теперь, что ли, его ребенка растить прикажете? Да? Интересно, на какие такие деньги? Меня ведь с эпилепсией нигде на работу не берут – как узнают про припадки, сразу выгоняют… Самой жить не на что…
– Но зачем же из-за этого убивать ребенка? – пыталась урезонить ее Вера. – Ведь можно же его родить, а потом отдать в детский дом. Пусть он живет. Может, его кто-нибудь усыновит. Сейчас многие люди берут себе приемных детей…