И просыпаюсь.
Простыня подо мной мокрая, хоть выжимай. Волосы разметаны по подушкам, внизу живота разлилась ноющая тяжесть. Всего лишь сон… но такой реальный!
Я провела дрожащими пальцами по бедрам, расправила задравшуюся сорочку. В комнате никого не было, сквозь задернутые шторы сочился утренний свет. Я выдохнула, пытаясь выровнять дыхание. Какая чепуха! Отдаться этому нахалу? Да никогда! Это не мой сон, а бедной Мэрион, в теле которой я очутилась. Она наверняка не успела познать ни одного мужчины и была столь же невинна, сколь и юна. Вчерашние события просто распалили богатое воображение, вот и все.
— Вот и все! И нечего об этом думать, — сказала я вслух и поднялась с кровати.
Вскоре мои мысли потекли в привычном русле, и надежда на побег вспыхнула в сердце с новой силой.
Я подергала дверь — заперто. Конечно, приказ генерала, тут все ему заглядывают в рот, да и мачехе нет резона выпускать меня на волю. Завладеть поместьем и породниться со знатным родом Мейердорф — неплохая награда за возможность избавиться от нелюбимой падчерицы.
Завтрак принесла совершенно незнакомая пожилая женщина в сопровождении лакея, который почтительно отвернулся, чтобы не смущать юную леди в моем лице, но в то же время заслонил дверь, отрезав путь к бегству.
— Где Жюли? — требовательно спросила я.
— Хлопочет по хозяйству, фройлен Кёне, — уклончиво ответила женщина, и я заволновалась.
— С ней ведь все в порядке?
Тут же вспомнились ее слова о молодом хозяине, который мог бы забить ее плетьми, и властные прикосновения генерала. Я сглотнула и тряхнула головой, выбрасывая из памяти ночные видения.
— О, не беспокойтесь, фройлен, — чуть мягче ответила женщина. — Она всего лишь помогает фрау Кёне подготовить вас к свадьбе. Не беспокойтесь, скоро она навестит вас.
Я кивнула, вполне удовлетворившись этим ответом.
Женщина и лакей подождали, пока я наскоро проглочу завтрак — поджаренные тосты и маленькую кружку чая, убрали поднос и, пожелав мне хорошего дня, скрылись, дважды провернув ключ в замке.
Я тут же метнулась к окну и подергала рамы.
Заперты не наглухо, но до земли слишком далеко, я убьюсь насмерть, если попробую спрыгнуть. Под окнами беспечно стриг лужайку садовник, насвистывая что‑то под нос. Где‑то далеко, на едва слышимой ноте, тоскливо ревели виверны.
Что, если скрутить веревочную лестницу из простыни, улучить минуту, когда в саду никого не будет, а потом спуститься и затеряться в густой зелени? На уроках физкультуры я была довольно выносливой девчонкой и за канат получала твердую «пять».
Воодушевившись идеей, я сдернула с постели одеяла и простыню. Усевшись по‑турецки, принялась вертеть материю в тугие жгуты, но это оказалось довольно кропотливым делом. Ладони быстро взмокли, волосы то и дело лезли в лицо, и я постоянно сдувала их со лба. Я торопилась, ведь если в спальню войдет мачеха и увидит, чем занимается строптивая невеста, мне не поздоровится.