Я забрался в свою машину и поспешил убраться прочь, заливая кровью приборную доску и беспорядочно петляя по обеим полосам полночного хайвея, пока наконец я не напрягся и не смог сфокусировать взгляд моего здорового глаза. Далеко отъехать я не успел, когда до меня дошло, что на заднем сиденье спит Маго. Я съехал на обочину и разбудил его. Его аж подбросило при виде моего окровавленного лица. «Господи Иисусе! – пробормотал он. – Кто-то наехал на нас? Ты должен был меня разбудить!»
«Не бери в голову, – сказал я. – Тебе лучше вылезти. Я уезжаю».
Он безучастно кивнул и, пошатываясь, побрел вперед, дабы достойно встретиться с врагом – лицом к лицу. Я оставил его стоящим на обочине дороги.
Моей следующей остановкой был госпиталь в Санта-Росе, почти в пятнадцати милях к югу от лагеря Ангелов. В предбаннике отделения скорой помощи толпились раненые представители «Цыганского Жулья». Самым серьезным случаем оказалась сломанная челюсть – результат драки с махавшим трубой Ангелом Ада, случившейся тем же вечером, но чуть раньше.
«Жулье» поведали мне, что они направляются на север вырубать Ангелов под корень. «Это будет чертовская бойня», – сказал один из них.
Я кивнул головой и пожелал им удачи. Мне не хотелось ни под каким видом принимать в этом участие – даже с дробовиком в руках. Я был уставший, распухший и измудоханный. Мое лицо выглядело так, словно его помял рванувший с места «харлей», и единственное, что заставляло меня бодрствовать, – спастическая боль в сломанном ребре.
Трип получился неважнецкий… в какие-то моменты быстрый и дикий, в какие-то – медленный и грязный, но при всех своих плюсах и минусах он выглядел настоящей подлючей кайфоломкой. На обратном пути в Сан-Франциско я пытался сочинить эпитафию, соответствующую этому случаю. Хотелось придумать что-нибудь оригинальное, но было невозможно отделаться от фразы Мисты Куртца, эхом звучащей из самого сердца тьмы: «Ужас! Ужас!.. Истребляйте всех скотов!» Именно эти слова казались подходящими, пускай и не совсем справедливыми… Но после такого лютого пинка под зад, полученного мной от Реальности, справедливость беспокоила меня меньше всего.
Комментарии и примечания переводчика
Бобо Ольсон – чемпион мира в среднем весе в первой половине – середине пятидесятых годов. В историю бокса вошел его бой с Кидом Гавиланом в 1954 году, когда он отстоял свой титул чемпиона.
Джордж Ллойд Мерфи (4.07.1902–3.05.1992) – американский актер, танцор и политик. Вместе с женой, Джули Хенкель, Джордж появился на Бродвее, приняв участие в «Good News», «Of Thee I Sing» и «Roberta». В это же время его заметили в Голливуде – последовало предложение от «Columbia Studios». Первым фильмом, в котором появился Джордж Мерфи, стала картина «Kid Millions» с Эдди Кантором. В 1945 году он становится президентом Гильдии актеров и вскоре решает заняться большой политической карьерой. В 50-х годах Мерфи выступает в качестве председателя Калифорнийского республиканского государственного центрального комитета, а в 1968 году занимает пост председателя национального республиканского комитета в сенате. Возможно, его политическая карьера оказалась бы еще более блестящей, если бы Джорджа Мерфи не подвело здоровье – диагноз «рак горла» сбил его с дороги, в том числе и морально. Прооперированный, он навсегда потерял голос, имея возможность общаться лишь шепотом. Он умер в Палм-Бич от лейкемии. Джордж Мерфи остался в сердцах американцев человеком, первым построившим «мостик» между работой актера и большой политикой. Именно по этому пути впоследствии прошли Рональд Рейган и Арнольд Шварценеггер.