Этот парень к тому же был на редкость непоседлив. С той самой секунды, как ему показали место за оградой, он начал бегать кругами, выискивая наиболее эффектные ракурсы.
– Думаю, можно попробовать туда проникнуть, – заговорщически шепнул он Бенгту. – Если пройти вдоль стены, а потом…
– Стой, где стоишь. – Бенгт даже головы не повернул. – Отсюда все видно.
Через несколько минут из церкви появилась процессия. Сочно и непрерывно зачмокал навороченный «Никон» Йенса.
По выложенной каменными плитами дорожке сразу за пастором шли Юлия Давидссон, мама, и Герлоф, дед покойного. Оба в черном. За ними – высокий мужчина лет пятидесяти в черном плаще.
– А это кто, за матерью? – шепнул Йенс, опустив на секунду аппарат.
– Отец ребенка.
Герлоф поддерживал Юлию… Нет, скорее наоборот – Юлия поддерживала Герлофа. Так они, рука об руку, дошли до могилы, так и стояли, пока гроб опускали в землю. Герлоф опустил голову, Юлия кинула в могилу розу.
Печальный финал, подумал Бенгт, но все же лучше так, чем было… столько жутких событий всего-то за полгода. Гибель Эрнста Адольфссона в каменоломне, смерть Гуннара Юнгера в отделе полиции в Марнесе… И найденный в его сейфе в Лонгвике маленький детский сандалик – пара к тому, что Мартин Мальм в припадке раскаяния послал Герлофу.
Преступление уже считалось раскрытым, но неожиданно для всех Леннарт Хенрикссон потребовал провести криминологическую экспертизу гибели Гуннара Юнгера. В результате ему, Леннарту, предъявили обвинение в убийстве Нильса Канта, Гуннара Юнгера и непреднамеренном убийстве Йенса Давидссона.
Бенгт опять вспомнил тот промозглый зимний день, когда проводилась эксгумация. Над могилой поставили куполообразную палатку, что-то вроде маленькой церковки рядом с большой марнесской. Полицейские работали долго и тщательно, иногда только забегали погреться в притвор.
В гробу, помимо Нильса Канта, лежали останки еще одного человека, шведского гражданина, проведшего долгое время в Латинской Америке. Имя его установить так и не удалось.
И наконец, в маленьком углублении под гробом нашли останки ребенка.
На этом можно было поставить точку и закрыть дело о пропаже Йенса Давидссона.
В тот раз в Марнес приехали представители и вечерних газет, и радио, и телевидения. Местные репортеры оказались в центре событий, но Бенгту оказалось очень трудно удерживать профессиональную дистанцию. Он писал репортажи с тяжелым сердцем. Много лет он был хорошо знаком, даже дружен с Леннартом Хенрикссоном, и особых поводов для радости у него не было.
После короткой церемонии у могилы Герлоф и Юлия медленно двинулись назад к церкви. За ними, в нескольких метрах позади, следовал Микаель.