– Значит, вы ездили в Лонгвик? – прервала ее смутные размышления Астрид.
– Да… а вчера была в Марнесе. – Ей не хотелось думать о Лонгвике и о провидческих снах Ламберта Нильссона.
– Что-то там произошло? – пристально посмотрела на нее Астрид.
– Да нет, ничего особенного… Была на могиле Нильса Канта. Герлоф почему-то решил, что мне надо на нее посмотреть.
– А, эта могила… – сказала Астрид, покачивая перед собой бокал.
– Я хотела спросить одну вещь… Вы, может, и не знаете, я насчет этих немцев, которых Нильс Кант убил в альваре. Наверное, не они одни добрались морем до Эланда?
– Насколько я знаю – не так много. Около сотни, я думаю. Те, кто спасался от войны в Прибалтике. Большинство высадились в Смоланде. Они мечтали вернуться домой, ясное дело. Но шведское правительство так боялось Сталина, что выдавало их русским. Довольно постыдный эпизод… но вы же об этом читали?
– Немного читала… давно.
Она смутно помнила что-то из школы насчет беженцев с занятых советскими войсками территорий, но в то время история Эланда ее не особенно интересовала, а история Швеции и мировая история – и подавно.
– А что еще вы делали в Марнесе?
– Ела ланч с полицейским. Леннарт Хенрикссон.
– Вот как. Ну что ж, хороший парень. И красивый.
Юлия кивнула.
– И с Леннартом вы тоже говорили про Нильса Канта?
Юлия задумалась – что ответить? И почему Астрид об этом спрашивает?
– Я упомянула, что была на его могиле. И все.
– Лучше с ним про Канта не говорить. Это ему неприятно.
– Неприятно? Почему?
– Старая история… – Астрид отпила немного вина. – Леннарт ведь сын Курта. – Она многозначительно посмотрела на Юлию, словно этот факт что-то мог объяснить.
– Какого Курта?
– Курта Хенрикссона.
Юлия непонимающе уставилась на Астрид.
– Ну и что?
– Курт Хенрикссон был констеблем в Марнесе. Тогда эта должность называлась шикарно – уполномоченный.
– И что?
– Это ему предстояло задержать Нильса Канта по подозрению в убийстве немцев.