— И что будет? — ровно спросила Йанта.
Спиной она упиралась в деревянную стену каюты, но чувства просто кричали, что позади не дерево, а живая, хоть и твердая плоть, только прикидывающаяся деревом. Впереди был драуг — мертвый, но тоже странно живой, излучающий силу и жизнь. Резонанс, отражение, взаимопроникновение… Магическое чутье сходило с ума от этой путаницы, мешались ощущения живого и мертвого в чудовищной путанице. Да сними же ты хоть куртку, зараза! Пахло бы просто кровью — смогла бы отвлечься, а от этой каменной смолы голова кружится, словно от настойки на горном меду.
— Кого другого отправил бы за борт, на корм морским псам. А тебя…
Фьялбъёрн запнулся не больше, чем на мгновение.
— Тебя высажу на первом же берегу. На корабле мое слово — закон. И если ты считаешь иначе…
Он замолчал, ожидая ответа. Йанта глубоко вздохнула, стиснув зубы. В глазах темнело от желания упереться ладонями в широченную грудь и оттолкнуть, выскочить мимо, на ледяной морской ветер, который только и может охладить горящее тело. Что он себе возомнил, этот морской разбойник? Она ему что, собственность? Девица для забавы, хрупкая куколка? И все-таки… в чем-то это было справедливо. С вождем не спорят, уж этому ее в Аш-Шараме научили на совесть. Или подчиняйся, или уходи. Если, конечно, тебе это позволят по-хорошему.
— Не считаю, — отозвалась она хмуро, опуская взгляд и со стыдом чувствуя, как вспыхивают щеки. — Ты прав.
Вздохнула коротко, чувствуя, что воздух вокруг пропах злостью, солью, черной смолой-кровью и горячкой битвы. Фьялбъёрн смотрел на неё с непонятным до конца выражением, в котором мешались и гнев, и торжество, и странное удивление, что ли.
— Я прав? — переспросил он, придвигаясь еще ближе, так что между ними осталась разве что ладонь свободного места.
— Ты прав, — сквозь зубы процедила Йанта, ухитряясь отвести взгляд, как волк, признающий власть вожака. — Это твой корабль, ты здесь главный…
Ноги уже всерьез подкашивались. Не от слабости, конечно, какая там слабость — ножом чуток помахать, а от дурмана близости с тем, кто еще недавно держал её в объятиях, ласкал, обладал так полно и властно, что и сейчас тело отказывалось признать, что все иначе и это не любовная игра.
— Что ж, раз так, — со странной усмешкой протянул драуг, — мне и решать, как тебя наказывать.
— Что? — не поверила ушам Йанта.
Ладони драуга тяжело опустились на плечи, теперь Фьялбъёрн уже прижимал её к стене по-настоящему, не давая шевельнуться, а в низ живота Йанты упирался явный намек на инструмент предполагаемой экзекуции.