— Совсем плохо, — покачал головой нахмуренный Лирак, подтверждая то, что ярл видел и так. — Не выкарабкается…
Подхватив девушку на руки, Фьялбъёрн быстрым шагом направился в каюту.
— Быстро отыщи Тоопи, — бросил через плечо, — пусть варит свой глёг. Тут немало его понадобится.
— Да, мой ярл!
Фьялбъёрн не оборачивался, он знал, что Лирак выполнит всё как надо. Ещё и сам проверит, всё ли верно сделал непутёвый кракен.
Распахнув дверь ногой, драуг внес свою почти бессознательную ношу в полутёмную каюту. В нос ударил запах трав и дерева, потоки силы ластящимися зверьками метнулись к своему хозяину.
Уже не один век каюта «Гордого линорма» была сердцем и душой корабля, местом, куда стекалась жизненная сила от всех существ, по какой-то причине попадавших на корабль. Её можно было как забирать у врагов, так и отдавать друзьям. А вот попасть в число тех или иных — это надо было постараться. Слабых Фьялбъёрн считал не врагами, а добычей, а близких… Сложно было стать близким для мёртвого ярла живого корабля. Но порой случались и исключения. Как, например, сейчас. Вытащенная из моря ворожея, считай, спасла «Гордый линорм». Не то чтобы сами не справились, но это было бы долго и, вероятно, с потерями. Спасла слишком высокой ценой! Чары веденхальтии выпили из нее столько жизни, что теперь помочь девушке можно было одним-единственным способом — и не самым приятным, если вот так, сходу.
Фьялбъёрн как смог бережно уложил ворожею на постель, рванул завязки на ее тонкой рубахе. Чёрные, будто агаты южных торговцев, глаза недоумённо расширились.
— Что ты… — голос звучал хрипло, еле слышно.
— Потерпи, — бросил Фьялбъёрн, приподнимая её и стягивая рубаху через голову. Девчонка попыталась его оттолкнуть, но куда ей было. — Приятного мало, — терпеливо сказал Фьялбъёрн, — но другого выхода нет. Потерпи. Если ничего не сделать, Госпожа Смерть уведет тебя с собой.
Ворожея нахмурилась, еле слышно охнула, когда Фьялбъёрн рывком стащил с неё тонкие кожаные штаны.
— Я передам тебе часть жизни корабля.
Он огладил широкими ладонями лежавшую перед ним девушку — обессиленную, измученную, жаждущую сбежать, да только где силы взять?
Пульсирующий поток жизни хлынул из стен каюты в сердце ярла, понесся к ладоням — к живому телу под ними, чтобы согреть, утешить, напоить.
— Нет… не надо, — упрямо мотнула головой девчонка, закусив нижнюю губу.
На мгновение Фьялбъёрн залюбовался. Даже такая, с едва теплящейся искрой жизни, гостья была дивно хороша. Тонкая в стане, с изящно круглящимися бедрами… Кожа, как зрелый янтарный мёд, только небольшую грудь совершенной формы венчают розовые соски, да внизу нежного плоского животика темнеет полоска… Такую бы красавицу уложить на постель и до рассвета не выпускать. И чтоб по согласию отдавалась — просила и умоляла не останавливаться.