— Поставлю, — пообещал ярл, удобнее перехватывая добычу. — А лучше положу. Прямо в постель. Хорошо бы еще и выпороть заодно. Ты чем думала, когда соглашалась на такое?
— А что делать было? — вздохнула ворожея, окончательно расслабляясь в его руках. — Ты же все слышал… Ну хватит. Я сама могу идти…
Говорилось это из чистого упрямства, что понимали оба, так что Фьялбъёрн даже не посчитал нужным отвечать. Коридор, темный, освещенный только редкими масляными светильниками на стенах, казался бесконечным. Да где же спальня? Вроде в прошлый раз она была куда ближе.
Йанта, притихшая было в его объятьях, снова завозилась. Потянулась к уху Фьялбъёрна, ткнувшись в него горячими губами, и невинно поинтересовалась:
— А можно лучше в купальню? Бъёрн, я же не могу так лечь. Я вся этим логовом пропахла!
Запах от неё и вправду шел не из приятных, но больше из-за одежды, перемазанной в земле могильника. И вполне хватило бы обтереться мокрым полотенцем да переодеться в чистое, а лучше раздеться совсем, но Фьялбъёрн заколебался.
Купальни у Бо на славу. И, может, горячая вода сейчас — то что нужно? Банный жар, душистое мыло, скользкая под пальцами кожа… В глазах потемнело, он сильнее прижал к себе податливое тело, боясь попросту уронить — вот уж был бы позор.
— В купальню? — уточнил уже почти с надеждой, удивляясь, что голос не дрожит.
— Ага-а… — протянула Йанта снова в самое ухо, обжигая его дыханием. — Как ты думаешь, там никого нет?
«Если и окажется — выгоню, — подумал Фьялбъёрн. — Не показывать же тебя кому попало. И вообще — хоть кому! Моя, только моя…»
На очередной развилке он едва успел свернуть в нужную сторону, ноги сами несли к спальне. Но купаться, так купаться!
Деревянная дверь, плотно закрытая, чтоб сохранить жар, распахнулась от его пинка, едва не сорвавшись с петель. Переступив порог, Фьялбъёрн окинул взглядом просторный предбанник, больше похожий на гостевую комнату в богатом доме.
Посередине красовался длинный дубовый стол из толстых полированных досок, вокруг — широкие массивные скамьи ему под стать. На стенах оленьи рога с полотенцами и вязанными из шерсти и льна мочалками, Веники дубовые, липовые, можжевеловые, из лекарственных трав и каких-то вовсе не знакомых южных редкостей. На столе пара стеклянных кувшинов с запотевшими боками — явно с холода, содержимое светится сквозь прозрачные бока янтарем и рубином, а на серебряном блюде, окруженном такими же нарядными стеклянными чарками, ломти копченого мяса и рыбы, сыр со слезой, тонкие колбаски…
— Вот это да… — восхищенно протянула ворожея, выворачиваясь из его объятий и тоже оглядывая приготовленную роскошь. — А дроттен знает толк в отдыхе!