Мне было около десяти лет, когда она встретила Изгоева Владимира Петровича. Он был на много младше матери. Ему чуть больше за двадцать, а ей тридцать пять. Не знаю, чем он прельстил её, но вскоре отец переехал навсегда в Геленджик, а у нас поселился Изгоев. Тогда и начался этот кошмар, о котором мне невозможно вспоминать без омерзения и стыда. Сначала я искала защиты у матери, говорила ей о его приставаниях ко мне. Но лучше бы я этого не делала. Каждая моя жалоба на мерзавца, отвращала мать от меня. Ты думаешь, она верила мне? Нет! Она верила не своему малолетнему ребёнку, а развратному сожителю — молодому подонку. А он только смеялся надо мной и моими слезами.
Как могла защитить себя десятилетняя девочка? Я замкнулась, сопротивлялась, как могла. Повзрослев, стала в письмах просить отца забрать меня к себе, но тщетно. Отец создал другую семью, а мать меня к нему не отпускала, считая невозможным, чтобы дочь жила с отцом. Её больше волновало мнение сослуживцев. Как же, она заведующая районным отделом образования! На работе и так шушукались и сплетничали по поводу выбора ею нового супруга.
Что я пережила, страшно вспомнить. Решила, как только получу паспорт написать на Изгоева заявление в милицию, и постоянно говорила ему об этом. Жизнь моя стала ещё хуже. Его самые настоящие низменные пытки по отношению ко мне, стали изощрённее. При всём при этом он постоянно внушал матери, что я пристаю к нему. Придумывал разные несусветные вещи, смеялся, когда та била унижала меня перед ним. Это был такой ужас, что как-то я даже хотела наложить на себя руки.
Вскоре выяснилось, что я жду ребёнка. Мать в этом, конечно, обвинила меня, заявив, что я развратница и отвезла в Семикаракорск к дальней родственнице. Там я в ужасных муках родила девочку. Наутро мне сообщили, что дочь умерла. Что я могла понимать в тот момент? Мне было всего четырнадцать. Понимала только одно, я никому не нужна. В этой жизни я лишняя.
Тётя Настя, у которой оставила меня мать, со временем объяснила, что детей я больше иметь не смогу. Она жалела, была добра ко мне. Но я не могла оставаться в Семикаракорске. Я панически боялась, что этот мерзкий Влад и здесь меня найдёт.
О возвращении в Ростов я даже не думала. Хорошо отец все-таки согласился принять меня. Мы подружились с его новой женой. Два последующих года я жила счастливо. Мне не верилось, что можно быть такой счастливой, свободной. Но после окончания десятилетки отец стал уговаривать вернуться к матери, чтобы я смогла продолжить учебу в институте. Как могла, я уговаривала его не отпускать меня. Чего только не придумывала, чтобы отложить свой отъезд. Всё это привело к тому, что мы с ним поссорились, и мне ничего не оставалось делать. Я вернулась в Ростов.