У Нико кровь застыла в жилах. Он почувствовал, что Мариэтта проникла в его нутро, в ту черную дыру, которую он от всех прятал.
Он испытал настоящее потрясение. Гнев забурлил в нем, как раскаленная лава.
– Ты называешь меня трусом, Мариэтта? Круто услышать это именно от тебя.
– Что ты имеешь в виду?
Он покачал головой:
– А ты не понимаешь, да? Ты такая дьявольски гордая и независимая, носишь свою гордость, как броню, чтобы никто сквозь нее не пробился.
Мариэтта напряглась.
– Я же извинилась за вчерашнее…
– Я не смерч имею в виду, – нетерпеливо бросил он. – Ты обвинила мня в том, что я боюсь…
– Это не было обвинением!
– А вот чего ты боишься? – закончил он.
Мариэтта вцепилась в ручки кресла, сердце бешено колотилось.
– Ничего, – отчеканила она.
– Я думаю, ты боишься признать, что не можешь все делать сама, – продолжил Нико, будто она не произнесла ни слова. – Признать, что тебе кто-то нужен.
У нее внутри все перевернулось. Его слова почти попали в точку. Она боялась не необходимости в ком-то, а боялась хотеть этого. Может быть, это одно и то же?
Она откатилась назад, но он не отступал.
– Ты используешь свою независимость, чтобы изолировать себя, – наступал он. Нико закусил удила, потому что она давила на него, а он предупреждал не делать этого. – Ты стремишься отрезать себя от того, чего ты действительно желаешь.
Она сжала руки в кулаки.
– Ты понятия не имеешь, чего я хочу. Кто бы говорил об изоляции. Сидишь на своем острове в полном одиночестве и купаешься в чувстве вины.
Его лицо потемнело от ярости.
– Ты ничего не знаешь о моей вине.
– Неужели?
У Мариэтты душа разрывалась от боли. Разве таким она представляла себе их последний вечер вместе? Она бессильно опустила плечи, поняв, что безнадежно проиграла. Как они дошли до такого? Что они делают? Мариэтта хотела было ретироваться, но она слишком любит его, чтобы пощадить.
– Я выжила в автокатастрофе, которая убила троих моих друзей, – начала она. – И мне кое-что известно о чувстве вины, Нико. – Она помолчала, тщательно подбирая слова для следующей фразы. – То, что произошло с Джулией, – ужасная трагедия, но ни ты, ни твой тесть в этом не виноваты.
Несмотря на его зловещий вид, Мариэтта заставила себя продолжить:
– Жаль, что вы не общаетесь десять лет. Хотя я не знала Джулию, я уверена, что ей это не понравилось бы, как и то, что ты приговорил себя к пожизненному чувству вины за то, что не спас ее.
Нико так сильно сжал челюсти, что по скулам заходили желваки, но все эмоции отражались в его взгляде.
– Тебе нужно отпустить чувство вины, – мягко сказала она. – И если ты не можешь сделать это ради себя, сделай ради нее.